Рваные судьбы

Одна такая шумная весёлая компания молодых солдат, проезжая через Чугуев, вышла на станции на перекур. Поезд стоял не более пяти минут. От компании отделился один парень и подошёл к молодой женщине, торгующей на перроне свежими овощами. Парень хотел купить ароматных домашних помидор. Глянув на молодую торговку, он был сражён её красотой. Иссиня-чёрные волосы её были заплетены в толстую косу и уложены на голове короной. Глубокие голубые глаза под чёрными бровями, как два озера, манили и влекли – в них можно было утонуть. Молочную белизну её нежной кожи оттеняли яркие, плотно сжатые губы. Над верхней губой просвечивал лёгкий нежный пушок. А на шее легли несколько коротких завитков, выбившихся из причёски.

– Как вас зовут? – спросил молодой солдат, как завороженный, глядя на неё.

– Нюра, – ответила женщина.

– Скажите, Нюра, вы замужем? – молодой человек едва справлялся с волнением.

– А вам какое дело? – гордо ответила Нюра. – Кажется, ваш поезд отправляется.

При этих словах она улыбнулась краешком рта, взяла в руки свою корзину и пошла по платформе в направлении выхода.

Солдат, не мешкая ни секунды, вскочил в вагон, сгрёб свои вещи, наскоро попрощался с товарищами и уже на ходу выпрыгнул на перрон под крики и ругательства вагоновожатого. К счастью, он не расшибся и ничего себе не сломал, и тут же устремился за Нюрой. Он догнал её уже на улице.

– Нюра, погодите, – крикнул он, догоняя, – я помогу вам. Давайте корзину. Далеко идти?

Парень удивлялся своей такой смелости. Обычно с женщинами он был робок, в особенности с красивыми. Но эта женщина была необычайно красива. Она магическим образом действовала на молодого солдата. Это была Нюра Пахоменко.

– Меня зовут Леонид, – сказал он. – Я сам из Полтавы. Вот, возвращался домой, и решил немного задержаться. Скажите всё же, Нюра, у вас есть муж?

– Нет, – ответила Нюра.

– Именно на такой ответ я и надеялся, – улыбнулся Леонид.

– Не понимаю, на что вы вообще надеялись, – усмехнулась строптивая Нюра и вздёрнула подбородок.

Дойдя до дома, Нюра остановилась и повернулась к своему провожатому:

– Всё, мы пришли. Вернее, я пришла. Спасибо вам, что помогли. Всего доброго.

– Вот те на, – протянул Леонид. – А как же наше хвалёное хлебосольство и гостеприимство? Неужели не накормите солдата?

– Не наглейте, Леонид, – улыбнулась Нюра. – Сначала проводить вызвались, теперь пообедать, а дальше что? Переночевать попроситесь?

Лёня пожал плечами.

– Ладно, проходите, – сказала Нюра. – Негоже человеку в еде отказывать. Но после обеда вы сразу уйдёте.

– Да, да, непременно, – заверил её Леонид и вздохнул полной грудью.

Он был готов на всё, только бы остаться рядом с этой необыкновенной женщиной, любоваться ею, прикасаться к её нежной коже, вдыхать её запах. Если поманит – Лёня пойдёт за ней и в огонь, и в воду, и на виселицу, и под пули. Если прогонит – будет целовать её ноги и умолять, чтобы простила. В один миг жизнь его перевернулась. Теперь для него в целом мире не существовало никого, кроме неё.

Нюра хлопотала на кухне, а Леонид в комнате развлекал её сыновей. Мальчишки сразу прониклись интересом к солдату. Они рассматривали его форму, расспрашивали про войну и с интересом слушали его рассказы о кровопролитных боях, о бомбёжках, о танках и вражеских самолётах, особенно маленький Славик, который от удивления даже ротик приоткрыл.

– Дяденька, – позвал он, – а можно мне вашу шапку померить?

– Глупый, это не шапка, – поправил его Виталик, старший брат, – это пилотка.

– Можно, конечно, – улыбнулся Лёня и надел свою пилотку на голову малыша.

Тот раскраснелся от гордости. В комнату вошла Нюра и поставила на стол тарелки, положила ложки и хлеб. Затем она принесла вареную картошку со шкварками, огурцы и помидоры, зелёный лук и кастрюлю с дымящимся борщом. У Лёни даже голова закружилась от такого богатого угощения, и свело желудок от аромата домашней еды. На войне часто голодали: банка тушёнки да буханка хлеба на четверых – паёк на день.

– А ну, не приставайте к человеку, – погрозила она сыновьям. – Садитесь обедать.

Все четверо уселись за стол. Нюра налила борщ. С хрустом откусывая молодой лук и заедая горячим борщом, дети уплетали обед, стуча ложками о тарелки. Не отставал от них и Леонид. Он ел так, будто месяц до этого не видел еды.

Наевшись, наконец, дети побежали на улицу гулять. Нюра убрала со стола и осталась в кухне мыть посуду. Через четверть часа она вернулась в комнату и увидела спящего Леонида. Он уснул прямо за столом, опустив голову на руку.

Нюра пожалела парня и не стала будить.

«Но завтра ему придётся-таки убраться», – подумала Нюра. Она вышла из дома и направилась в огород. Надо было полить овощи, прополоть, подвязать, окучить – в общем, работы хватало.

Через пару часов Лёня проснулся и вышел во двор. Он подошёл к Нюре, склонившейся над грядками, и сказал:

– Извините меня, что я тут… ну, уснул. Малость разморило после такого царского стола.

– Да ладно, не извиняйся, – повернулась к нему Нюра. – Отдохнул немного?

– Да, да, спасибо, – закивал парень. – Вы не волнуйтесь, я прямо сейчас уйду.