Рваные судьбы

– Юра, иди скорее сюда, – позвала она, улыбаясь сквозь слёзы.

Вера открыла калитку и вошла во двор. Здесь она остановилась, залюбовавшись родными видами. В этот момент из дома вышла молодая женщина и прошла в хатёнку. Вера не узнала её. Сердце оборвалось. Неужели их дом заняли чужие люди? И где тогда мама с Шурой?

Через минуту всё та же молодая женщина вышла из хатёнки и направилась обратно в дом. Сейчас Вера смогла хорошо её разглядеть. Она узнала сестру.

– Шура! – крикнула Вера и бросилась навстречу.

Шура секунду всматривалась, а потом с криком радости побежала навстречу Вере. Сёстры обнялись, задыхаясь от счастья. Они кружились, обнимая и целуя друг друга, и наперебой выкрикивая слова радости и благодарности: «Жива, слава богу, жива!»

На шум и крики из дома вышла Лиза. Вера повернулась в её сторону и остановилась. Господи, как же давно она не видела свою мать. Как изменилась и состарилась та за годы разлуки. Но её глаза, мамины глаза, потускневшие и посуровевшие за нелёгкую, полную горестей и испытаний, жизнь, оставались такими же тёплыми и любящими, как и прежде.

Лиза протянула руки навстречу возвратившейся дочери, подбородок её дрожал, глаза наполнились слезами. Вера бросилась в объятия матери. Она целовала родные натруженные руки, омывая их горячими слезами, она плакала у матери на груди, вдыхая родной запах, который помнила все эти годы, и ни с каким другим не могла спутать – мамин запах. Вера была дома.

– Верочка, кто это с тобой? – спросила Лиза, немного успокоившись.

– Ой, совсем забыла, – сказала Вера и повернулась в сторону Юры. Шура тоже посмотрела на парня.

Удручённый вид Юры, стоявшего за двором, с детской коляской в руках, позабавил девушек и развеселил. Они прыснули от смеха. Юра даже немного обиделся. Мало того, что о нём вообще позабыли, так теперь, вместо того, чтобы позвать его в дом, над ним ещё и смеются.

– Идите сюда, молодой человек, – позвала Лиза, с укоризной глянув на дочерей. – Заходите во двор.

Юра несмело и неуклюже зашёл во двор, гремя коляской. Сёстры вообще покатились со смеху.

– Не обращайте на них внимания, – сказала Лиза, обнимая его рукой за плечо. – У них временное помешательство. Пойдёмте в дом. Как вас зовут? Откуда вы?

– Меня зовут Юра, я из Курска, – ответил Юра, заходя следом за Лизой в дом.

Вера с Шурой просмеялись, успокоились и тоже прошли в дом.

– Познакомьтесь, это Юра, – сказала Вера, улыбаясь, – мой муж и отец моего будущего ребёнка.

Она положила руки себе на живот и погладила его. Только тут Шура обратила внимание на круглый упругий животик своей сестры.

– Ура, – воскликнула она, – у нас будет ребёнок! Я стану тётей.

Сёстры радовались, как дети. Мать накрывала на стол.

– У меня есть борщ, вчера вечером сварила, – говорила она, выставляя на стол миски и ложки. – И немного хлеба. Сегодня же надо пойти вас записать, чтоб на вас карточки стали давать. А тебе, Юра, работа найдётся. У нас, сам понимаешь, мужиков шибко не хватает. Бабы, хоть и могут заменить мужика на работе, да не на всякой. Вы у нас на вес золота.

Всё случилось, как и говорила Лиза. Работы было хоть отбавляй – и по строительству, и на вокзале – выбирай, какую хочешь. И карточек продуктовых добавили, когда Юра поступил на работу.

Вера с Шурой не могли наговориться. По вечерам Вера рассказывала сестре и матери, что произошло с ними за эти долгие три года: как они приехали в Германию, как чуть не попали в концлагерь в первый же день. Рассказывала о нелёгкой жизни в неволе, а также о доброте и человечности их хозяйки. О том, как через год забрали Раю на фабрику, и как потом Вера целый год ездила к ней повидаться и возила понемногу продуктов; как потом фабрику эвакуировали, и Вера утратила связь с Раей.

– Ну, ничего, ты же говорила, что Раечка была уже не одна, с ней был тот парень – чех, – пыталась успокоить всех Лиза. – Он обязательно защитит Раечку. И они тоже вернутся домой. Обязательно вернутся. Вы же ведь тоже не сразу приехали, а через целый месяц. Может, они уже в пути.

Но прошёл ещё месяц, а Рая не возвращалась.

– Это ничего, – упорно говорила Лиза. – Пройдёт ещё немного времени, и Раечка объявится. Обязательно объявится. Я знаю, что она жива, и едет домой.

3.

Стояла середина лета 1945 года. С полей войны возвращались домой солдаты. Они шли по двое – по трое, иногда поодиночке, а иногда ехали целыми компаниями: шумно, весело, по пути расходясь и разъезжаясь каждый в свою сторону, по своим городам и сёлам, и давали друг другу обещания обязательно встретиться, хотя бы раз в году на праздник Победы.