Рваные судьбы

– Скоро день рождения Шурочки, – сказала она Рае, когда они сидели на тёплой траве фабричного двора, обнесённого сеткой и колючей проволокой.

– Да, наша Шурочка совсем взрослая, – задумчиво произнесла Рая. – В этом году ей исполняется двадцать один год. А помнишь, ещё совсем недавно мы были маленькими девчонками, бегали на нашей любимой Широкой улице с целой ватагой детворы? С утра до вечера улица звенела от веселья, криков и беготни. Какие это были дивные времена.

– Да, конечно, помню. Хоть я и была самой младшей, а всё равно помню каждую мелочь, каждый забавный случай и происшествие. Больше всех доставалось от мамы Шуре, из нас троих она чаще всех встревала в какие-то истории. Помнишь, как она вместе с мальчишками дразнила быка?

– Да, что-то припоминаю, – сказала Рая.

– А я всё так хорошо помню, как будто это было только вчера, – засмеялась Вера. – Я ведь тоже была там, правда за забором, и всё видела. Сейчас, через столько лет это вызывает весёлый смех, а тогда я здорово испугалась. Да и Шурку бык чуть не угробил. Мальчишки дразнили быка, а Шура с ними наравне:

«Бугай – бугай, му-у.

Крест на лбу.

Калачики-ножки

Пошли по дорожке.»

Они кричат, регочут, а бык мычит, рога на них направляет. А Шура, чтобы показать, какая она смелая, и что она ровня пацанам, подобралась к быку ближе всех – дразнит его, рожи корчит. Тут бык как рванёт, и выдернул цепь из земли. И погнался за детворой. Мальчишки врассыпную, а он за Шурой. Они перемахнули через забор, а Шура не успела. Бык её на рога и поднял. Это же хорошо, что всё обошлось, что не порвал её и не покалечил. Пару ссадин и синяков только оставил. Так и швырнул её через забор. Мы тогда маме ничего не сказали, а то она бы Шурке задала трёпку.

– Да, зато другой случай мама ещё долго вспоминала Шуре, – сказала Рая. – Помнишь историю с яблоками?

– Нет, – Вера напрягла память, – что-то не припоминаю.

– Ты, наверное, тогда ещё маленькая была, и просто забыла. Шуре самой тогда было лет восемь. Помнишь ту громадную яблоню, что росла на соседней улице? Мы всё время паслись возле неё, когда яблоки поспевали. Брали камни и швыряли их в самую гущу. Главное потом, успеть своё яблоко схватить, когда упадёт. Вот Шура наша выбрала булыжник покрупнее да потяжелее, чтобы яблоко самое большое сбить, дождалась своей очереди, да как зашвырнёт его вверх. А сама вместе с остальными, раз – и наклонилась носом в землю, чтобы добычу свою не прозевать. Ждёт, а яблоко всё не падает. Зато каменюка упал, да на голову соседскому малышу лет четырёх. Это же хорошо ещё, что не убила. Но голову развалила. Ребёнок кричит, голова вся в крови. Выбежала его мать, чуть в обморок не упала, когда увидела. А Шурка – за своё ничего, и бежать. Забежала куда-то, и не видел никто. Соседка за малыша своего орущего, да к нам домой, к маме. Кричит, ругается, дитё орёт, кровью обливается. В общем, караул. Если бы Шура тогда попалась маме на глаза, не миновать ей расправы и наказания. А так она вернулась уже к ночи, бледная, перепуганная. Мама к тому времени уже поостыла, и ругать сильно не стала. Какой уже смысл?

Вера смеялась от души. Она как представила себе эту картину, так и покатилась от хохота.

– Да, Шура наша весёлая, – сказала она.

– Иногда даже чересчур, – подтвердила Рая.

– Зато есть, что вспомнить. Разве это не весело?

Вера замолчала. Она вспоминала свою родину. Она видела сейчас Широкую улицу, их узенький переулочек – в детстве он казался большим и просторным. Осенью там всегда стояла огромная лужа. Вера вспомнила их дворик, поросший сливами и яблонями, их дом и милую хатёнку. Вера закрыла глаза и почувствовала запах дома, такой родной и зовущий. Там всегда тепло и уютно. Немного тесновато, но так хорошо, что даже кружится голова. Там всегда ждут, всегда утешат и защитят. Дома всё по-другому, как-то всё по-особенному. И запахи, и звуки, и даже зелень деревьев и травы другая, не такая, как везде, не такая как здесь. И птицы поют иначе, и небо другое, и солнце светит ярче и греет ласковее.

Вера глубоко вздохнула. Тоска сковала грудь, сжала горло.

– Я хочу домой, Рая, – сказала она. – Домой, к маме. И чтоб было, как раньше.

– Как раньше уже не будет, – вздохнула Рая. – Даже если мы когда-нибудь и вернёмся домой. Всё изменилось. Да и где он, наш дом? Может, и нет его, разбомбили вместе с остальными.

– Нет, не говори так, – прервала её Вера. – Я буду думать, что наш дом уцелел, стоит на месте. А в нём мама и Шура, ждут нас.

Рая ничего не ответила. Не хотела спорить.