Рваные судьбы

На переменках она встречала в коридоре Шуру – та носилась с одноклассниками в догонялки. Шум стоял неимоверный, все вокруг кричали и визжали. Вдруг из-за двери класса выглянет какой-то мальчишка и позовёт: «Машка – деревяшка, Шурка – штыкан!». Ой, что тут тогда начинается! Девчонки забегают вслед за мальчишкой в класс и гоняются за ним, пытаясь достать и стукнуть чем-нибудь по голове, чтоб не дразнился. Так они гоняют, пока кто-то в конце концов не разревётся, или, ещё хуже, зайдёт на шум какой-нибудь учитель и сделает строгое замечание. Это было самое страшное наказание для детей, поскольку учителей боялись и уважали.

Уже к середине первого класса восторг Верочки был омрачён одним досадным случаем. Как-то на уроке письма учительница задала писать предложение: «Маша ела кашу». Надо было написать целую страницу. Вера очень старалась, не сделала ни единого исправления или помарочки, и первая принесла свою тетрадь учительнице на проверку. Учительница посмотрела в тетрадь, потом на Веру и сказала:

– Верочка, ты всё сделала очень чисто и аккуратно, и быстрее всех. Но посмотри, дорогая, что ты написала.

Вера глянула в тетрадь и ужаснулась. Всю страницу она старательно исписала: «Маша ела кшу». От досады и обиды она не могла вымолвить ни слова. Надо же – так старалась, и так опозорилась.

После уроков Шура ждала Веру, и они вместе шли домой. Так велела мама – ей некогда было ходить в школу за первоклассницей Верой, у неё хватало забот по дому.

Так дни сменяли друг друга. Прошла осень, за ней зима. И снова наступила весна. Лиза засеяла огород. А ближе к лету Матвей принёс домой двух маленьких козлят. Всё лето девчата с ними нянчились, носились, как с драгоценностью какой-то. Дали им имена: Борька и Зорька. Правда, позже выяснилось, что Зорька тоже мужского пола, но переименовывать уже не стали. Девочки очень к ним привязались, и даже слышать не хотели, что, когда козлята подрастут, их придется зарезать и съесть.

Однажды Зорька заболел. У него вздулся живот – видно, съел что-то не то. Он очень мучился. Девочки плакали, не знали, как помочь. Кто-то из соседей подсказал им, что нужно ему пустить кровь, а для этого надрезать ушко. Что делать? Нужен нож. Матери дома не было, ушла на базар. Дома был Матвей. Он как раз приехал на обед и сидел за столом перед тарелкой щей. На столе перед ним стояла стопка с самогоном, лежал хлеб и кухонный нож. Девочки вошли в дом и встали у дверей: Рая впереди, а чуть за ней, по бокам – Шура с Верой.

– Матвей, дай нам нож, – сказала Рая.

Матвей поднял на неё затуманенные алкоголем глаза.

– Зачем тебе? – спросил он и продолжил хлебать щи.

– Надо нам. Дай, пожалуйста.

– А тебе разве не говорили, что детям ножом нельзя баловаться? – ехидно улыбнулся Матвей.

– Я уже не ребёнок, – Рая оставалась спокойной. – А нож нам очень нужен.

– Зачем? – повторил свой вопрос Матвей.

– Надо Зорьке ухо резать, чтобы кровь пустить, – вмешалась Шура, – худо ему.

– Чего выдумали? – грубо сказал Матвей. – Небось, чего-то задумали? Думаете, я не знаю, как вы все тут меня ненавидите? И вы, и мать ваша. Что, решили прикончить меня, пока мамки рядом нет?

Рая была ошарашена. Шура с Верой испугались. Они не любили и боялись, когда Матвей был пьян.

– Нам просто нужен нож, – тихо повторила Рая.

– Дай нож, Матвей, дай нож, – заплакали Шура с Верой. Им было страшно, но ещё больше им было жалко бедного козлёнка.

Вдруг Матвей схватил нож и со злостью метнул в сторону плачущих детей.

– Да берите вы свой нож, чёрт бы вас побрал!

Нож со свистом рассёк воздух и глухо врезался остриём в стену. На минуту все смолкли. В этот момент вошла Лиза. Она в секунду оценила обстановку, глянув сначала на нетрезвого Матвея, затем на бледных перепуганных дочерей, и на торчащий в стене кухонный нож. Сердце в груди упало и бешено заколотилось о ребра.

– Что здесь произошло? – спросила Лиза в гробовой тишине.

– Мы просили нож, – Рая показала на Матвея, – а он не хотел давать.

– Зачем вам нож? – спросила Лиза, не сводя глаз с Матвея.

– Зорьке ухо резать, – сказала Шура, – он животом мучается.

– Ладно, потом расскажете, – сказала Лиза. – Берите нож и идите.

Рая не без труда вытащила нож из стены, и все трое поспешно скрылись за дверью. Лиза продолжала смотреть на Матвея, а он доедал щи, наклонившись над тарелкой. Лиза медленно подошла к столу и тихо произнесла:

– Ты что творишь, сволочь?!

Матвей глянул на неё исподлобья и снова уткнулся в тарелку. Дохлебал щи, обтёр усы и тогда сказал, как ни в чем не бывало:

– Ничего страшного. Целы будут.

Лиза сверкнула глазами.

– Ты что, гад, не понимаешь, что мог угробить кого-нибудь?! Совсем озверел?!

– А ты на меня не зыркай волком, Лизавета, и голос не поднимай. А лучше за девками своими гляди, чтобы не донимали меня и под руку не попадались. Думаешь, я не вижу, как вы меня ненавидите? Еле терпите. Но ты по своей воле сошлась со мной, тебя никто не принуждал.