Ружья стрелка Шарпа

Офицер провел его через очередную баррикаду и распахнул двери в высокую и некогда красиво обставленную комнату. Справа, среди битого стекла, засели у окон пехотинцы с заряженными мушкетами. Рядом с огневыми позициями стояли перевернутые кивера, полные патронов. Верхняя часть стен и лепной потолок были изрыты пулями. Огромное зеркало над камином было разнесено вдребезги, острые осколки опасно торчали из золоченой рамы. На стене висел продырявленный во многих местах портрет какого-то сурового господина. Солдаты смотрели на Шарпа с враждебным любопытством.

В следующей комнате у окон дежурили около дюжины французов – в основном пехотинцы, изредка попадались кирасиры и уланы. Шарп отметил, что драгун не было вообще. Баррикады состояли из подушек, перевернутой мебели или мешков, из которых, в местах попадания пуль, высыпалась на паркет мука или зерно. Уверенность Шарпа в том, что французы решили сдаваться, пошатнулась. Людей и оружия хватало на долгую осаду. Под сапогами Шарпа захрустел разбитый канделябр.

Посланца ввели в третью комнату, где его ожидали несколько офицеров.

К великому облегчению Шарпа, д’Эклана среди них не было. Навстречу английскому лейтенанту шагнул и едва заметно поклонился пехотный полковник в синем мундире.

– Сэр? – Сорванный голос Шарпа больше походил на карканье.

Левая рука полковника висела на перевязи, щека была рассечена, а шелковый воротник испачкан кровью. Левый ус тоже был в крови.

– Курсо, – кратко представился офицер. – Гвардии полковник Курсо. Начальник штаба.

– Шарп. Лейтенант Шарп, Девяносто пятый стрелковый полк, сэр.

Граф де Моуроморто подошел к окну и уставился на затененный фасад собора. Всем своим видом он показывал пренебрежение происходящим. Судьба Испании была куда выше, чем идущие в комнате дурацкие переговоры.

Между тем слова полковника Курсо показались Шарпу какими угодно, только не дурацкими. Француз извлек из кармана часы, открыл крышку и произнес:

– У вас есть ровно час, чтобы покинуть город, лейтенант.

Шарп растерялся. Он собирался объявить ультиматум, вместо этого высокий седой француз уверенно диктовал свои условия. Курсо захлопнул крышку:

– Вам, наверное, известно, лейтенант, что с севера к городу движется армейский корпус. Он будет здесь через несколько часов.

Шарп растерянно молчал. Во рту пересохло. Чтобы выиграть время, он открутил пробку на фляге и сполоснул рот от соленого привкуса пороха. Сплюнув в камин, он произнес:

– Я вам не верю.

Шарп понимал, что ответ прозвучал несолидно, но он, по крайней мере, сказал правду. Если бы маршалы Ней или Сульт вышли из Ла-Коруньи, Вивар об этом уже знал бы.

– Вы имеете полное право сомневаться, лейтенант, тем не менее уверяю вас, что армейский корпус на подходе к городу.

– А я уверяю вас в том, что мы сломим ваше сопротивление задолго до его подхода.

– Вы имеете право уверять меня в чем угодно, – так же равнодушно произнес полковник, – но моей сдачи вы не добьетесь. Вы ведь пришли оговорить условия сдачи?

– Да, сэр.

Наступило напряженное молчание. Шарп надеялся, что о сдаче заговорят другие офицеры: французы были окружены, каждая минута боя грозила им новыми потерями. Вдоль стен лежало много раненых.

– Или сдаетесь немедленно, – прямолинейно заявил Шарп, – или я вообще не приму сдачу. Хотите, чтобы я поджег здание?

Курсо рассмеялся:

– Камни долго разгораются, лейтенант. А вам, как я понимаю, недостает артиллерии. Непонятно, на что вы надеетесь. Может, святой Иаков ниспошлет с небес божественное пламя?

Шарп вспыхнул. Граф Моуроморто перевел шутку, и напряжение в комнате разрядилось смехом французских офицеров.

– О, я наслышан о вашем чуде, – насмешливо продолжал Курсо. – Удивительно, что в эту чепуху втянут английский офицер. У вас есть время на чашечку кофе, лейтенант? Или вы торопитесь сотворить молитву о громе небесном?

– Я вам скажу, куда я тороплюсь. – Шарп отбросил ненавистные условности и заговорил с привычной злостью. – Я поставлю вон на те колокольни своих лучших снайперов. Ваши мушкеты на таком расстоянии бесполезны, а мои ребята попадут в глаз француза с вдвое большего расстояния. У нас в запасе целый день, полковник, и они превратят эти комнаты в бойню. По мне, лучше убивать французов, чем с ними разговаривать.

– Я вам верю. – Полковник поставил перед стрелком чашку кофе. – Вы можете убить многих моих людей, лейтенант. А я могу подпортить вам церемонию с чудом. – Курсо взял с подноса чашку и с любопытством взглянул на Шарпа. – Хоругвь Сантьяго, так? Вам не кажется, что вы обречены, если хватаетесь за такую глупость?

Шарп не стал ни соглашаться, ни спорить.

Полковник не торопясь потягивал кофе.

– Я, конечно, не специалист, лейтенант, но мне всегда казалось, что чудеса должны свершаться в обстановке Божественного мира, не так ли? – Он подождал ответа, однако Шарп молчал. Курсо улыбнулся. – Я вам предлагаю перемирие, лейтенант.

– Перемирие? – Шарп не сумел скрыть изумления.