Ружемант 5 (СИ)

Я не дал ему сказать ни слова. Он схватился за выпавший из рук хлыст, словно тот был спасительной соломинкой. Рывком поставил его на ноги, врезал по зубам. Рот несчастного наполнился кровью. Он завыл, попытался отбиться пухлой ручонкой — скверное решение, братец! Я схватил его за запястье, взял в захват, рубящим ударом ладони сломал.

Вербицкий младший бессильно рухнул на пол, заливаясь слезами.

— Где. Твой. Дед? У тебя есть еще рука и ноги, но я начну с пальцев.

— Я не знаю! Не надо! Не бей! Я не знаю, не знаю, не знаю! — Он заревел капризным мальчишкой, а я выдохнул. Понял, что он не врет.

Достал переговорник: время сказать нашим, что могут выдвигаться…

Глава 27

Не знаю, как не убил мерзавца. Он рыдал, как малое, капризное дитя. Беспомощный, никогда не ведавший боли, держался за вывихнутую мной руку.

Фиранчук двинул колонну дальше сразу же, как только получил от меня весть, что с заклинанием покончено. Девчата снимали Константу с цепей. Возились недолго: поняв, что не могут с ними справиться, Елена обернулась в вервольфа, оттолкнула прочих и перекусила их пастью. Послушался металлический лязг — а мне-то думалось, что будет хруст зубов…

Инна вилась вокруг меня, не желая оставлять больше ни на мгновение. Мяукала, благодарно смотрела: в который раз я уже спас ее от чужого насилия? Доверил ей связать мерзавца: тот сквозь хныканье угрожал. Кричал, что все должно было быть наоборот — он победит меня, а дедушка примет и поймет его величие. Что ж, мечтать не вредно. Кошкодевочка схватила камень поувесистей, с хмыканьем засадила ему по затылку. Тот сразу же потерял сознание. До крови не пробила, но шишка теперь будет.

Появилась связь: сумел достучаться до Бейки.

— Потапов? Вы живы? Скажи, что живы все!

— Живы, но не целы. Влада серьезно ранена. У вас что? Император?

— В порядке. На нас только что была сильнейшая атака за все время. До того механоиды хоть частично, но патрулировали улицы, искали пути подхода к нам, потом просто решили завалить мясом. Теперь отступают. Если хочешь знать, то мы держались на самом волоске. Там у вас случилось что-то?

— Случилось. Мы только что уничтожили чародейский заслон, теперь техника может двигаться вперед. Вербицкий выходил на связь? Что-нибудь говорил?

— Зачем ему? Он же не клишированный злодей.

— Тогда его вообще может не быть в городе. Руководит всей этой вакханалией издалека. — Стало обидно, что главный зачинщик уйдет от наказания.

— Он не клишированный злодей, но все еще себялюбивый. Наверняка ошивается в своей башне!

— Понял, принял. К вам сейчас наши силы подойдут.

— Знаешь. Потапов… Ты когда-нибудь думал, что остановишь самую настоящую революцию внутри страны?

— Нет.

— Я тоже. Пойдешь за Вербицким? Тогда хочу пожелать тебе удачи…

* * *

Девчата навязывались мне в спутницы, не могли поверить, что собираюсь бросить их тут вот так. Кричали, спорили, истерили. Я же сказал, что этот последний бой принадлежит только мне. Жаль, не было возможности по-джентльменски уйти втихую.

Башня Вербицкого, последний оплот зла.

Совесть спрашивала: убьешь его, а что дальше? Мне нечего было ей ответить, мне незачем было отвечать.

По ту сторону стен башни гремел бой: старик понял, что проиграл, но сдаваться легко не собирался. Беспилотники, все, что у него только остались, явили свой мрачный лик.

Я чувствовал себя мрачным рыцарем в замке самого Сатаны.

Был не один: хоть и оставил девчат, башню штурмовали с разных сторон пехотой. Пробились внутрь под градом пуль.

Нас встретили механоиды: шагоходы и «Топтыгины» спешили обрушить мощь на наши спины.

Я будто сам превратился в машину. Спокойно, без волнения и отрешенно давил на спусковой крюк, менял магазины, припадал на колено для точной стрельбы.

В меня попадали: бронезащитный костюм с пулеедом держали урон, но внутри все болело. Назавтра, если выживу, тело будет один сплошной синяк.

В мыслях одна холодная отрешенность.

— Отступить! Активировать маски! — Командиры отряды учуяли газ. Я фильтровочную маску поставил с самого начала.

Газ пшикнул с потолка, и лишь герметичность костюмов спасала от его убийственного действия. Одному бедолаге не повезло: его маска треснула во время непродолжительного боя. Несчастный упал на колени, выпучив глаза, хватаясь и царапая обшивку пола.

— Не спать! — орал офицер. — Не смотрим, идем дальше! Ему уже не помочь, разве что выкинем с тринадцатого этажа!

Спорить никто не стал.

Словно в видеоигре, мы миновали один пролет за другим, этажи сменилясь быстро, но не без потерь. От сотни человек, что двинулись на штурм, к пятому этажу вышли семьдесят, к девятому — полсотни, к тринадцатому — двадцать. Силы таяли, как масло на огне.

Это ничего, за нами придут другие, но Вербицкий может уйти.

Паук ждал нас на вершине паутины. Даже подпаленная, она била по нам жгучим ядом…

До последнего этажа добрался в одиночку. Выше только пентхаус. Тройняшки бы такой расклад оценили: главный босс на самой вершине. Не стоило заставлять его ждать.

— Потапов! Я давненько вас ожидаю!