Русский щит

Великий князь Дмитрий Александрович принял мирные предложения брата, но на позорных для того условиях. Андрей не только отступался навечно от Новгорода, но и обязался послать войско для похода на бывших своих союзников. Городецкие и нижегородские дружины присоединились к великокняжеской рати, воевавшей в Новгородской земле.

Запросил мира и Великий Новгород, смиряясь перед силой.

Смерть Семена Тонильевича осталась неотмщённой.

Глава 17 Первый среди князей

1

Случилось сие великое дело в лето от сотворенья мира шесть тысяч семьсот девяносто третье.[96]

Безоблачное небо дышало зноем. Над головами шумели вековые сосны. В успокаивающем шелесте ветвей даже чуткое ухо с трудом различило бы негромкие голоса, треск валежника, приглушенное конское ржанье, звон оружия. Издали же сосновый лес над Окой казался тихим и безлюдным.

Великий князь Дмитрий Александрович, князья Даниил Московский и Михаил Тверской стояли за кустами у самого берегового обрыва, а внизу, на пойменных лугах, высушенных июльским солнцем, чернели кибитки ордынского войска.

Неугомонный Андрей, князь Городца и Нижнего Новгорода, опять привел на старшего брата татарскую рать!

Всю Орду на этот раз ему поднять не удалось. Только ханский сын – салтан Алгуй – откликнулся на призыв Андрея и привел свои конные тысячи к Оке.

Войско салтана Алгуя остановилось на приокских лугах, не подозревая, что в лесу у реки затаились великокняжеские рати.

Ордынцы не привыкли к открытому сопротивлению. Они готовились, как во время прошлых набегов, распустить во все стороны летучие конные загоны для грабежей и захвата пленников. На это и рассчитывал Дмитрий Александрович, выступая навстречу врагу. Он спрятал войско в лесу и ждал, пока с салтаном Алгуем останутся немногие люди, чтобы напасть на татарский лагерь и разгромить его.

«Довольно ордынцам безнаказанно разорять Русскую землю! – решил великий князь. – Пришла пора заслонить Русь от татарских сабель!»

Дмитрий Александрович долго копил ратную силу, собирал людей в полки. Ни у одного из нынешних князей не было такого многочисленного и хорошо вооруженного войска, как у него. Появились и союзники, на которых можно положиться, которые готовы были вместе с ним сражаться против ордынцев. Даниил Московский и Михаил Тверской присоединились к великому князю.

Да, правители Москвы и Твери за последнее время выросли и возмужали!

Давно ли, кажется, провожал Дмитрий Александрович на московское княженье своего шестнадцатилетнего братца Данилушку? А теперь стоит рядом и смотрит глазами зрелого мужа рослый молодец, четверть века проживший на белом свете. Такого и Данилушкой-то назвать неудобно: заматерел, посуровел. Даниил Александрович Московский…

Князь Михаил Тверской – тот помоложе, четырнадцать лет недавно сравнялось, но тоже мыслит и рассуждает по-взрослому. Правитель! Да и советчики старые отцовские, что великому князю Ярославу Ярославичу служили, постоянно с молодым князем. Подсказывают Михаилу мудрые решенья, предостерегают от опрометчивых поступков.

Не юноши ныне Даниил и Михаил – князья. Силу свою почувствовали, да и другим уже имели случай силу показать. Великий литовский князь Домант попробовал было захватить тверскую пограничную волость Олешню. Даниил Московский и Михаил Тверской даже помощи не стали просить у великого князя. Собрали под своими знаменами москвичей, тверичей, волочан, новоторжцев, дмитровцев, зубчан и ржевцев, нагнали литовскою рать и разбили наголову. Князь Домант пал в сече, многие воины его были убиты, а остальные разбежались по лесам, бросив добычу и пленных. Прогремела эта победа по Руси как гром среди ясного дня, заставила кое-кого призадуматься.

Забеспокоились ростовские князья, давние ордынские любезники. Новая сила появилась на Руси. Против кого будет она направлена?

Пока что Дмитрий Александрович сумел направить эту силу против салтана Алгуя. Московский и тверской князья по первому зову привели к Оке свои дружины…

Великий князь Дмитрий Александрович хмурился. Ему не нравился покой, царивший в татарском лагере. Утром несколько конных отрядов ушло вдоль берега в сторону Гороховца, но остальное войско стояло без движенья. Сторожевые разъезды Алгуя подъезжали к береговому обрыву и, запрокинув головы, подолгу смотрели на верхушки сосен, на кусты, свисавшие над кручей.

«Не учуяли бы спрятанного войска, – тревожился Дмитрий Александрович. – Тогда снова неудача. Против всей ордынской рати выстоять трудно…»

Даниил, нетерпеливо дергая за рукав старшего брата, спрашивал:

– Не пора ли нам ударить, княже? Сколько же стоять-то без дела?

Но Дмитрий Александрович отрицательно качал головой:

– Рано еще, Даниил, рано…

После полудня вверх по Оке ушла еще одна конная ордынская рать. Но воинов в становище Алгуя оставалось все-таки много.

Михаил Тверской, утомленный ожиданьем, прилег тут же в кустах на разостланный плащ, закрыл глаза. Возле него присел на корточки дядька-оберегатель, пожилой тверской боярин. Он заботливо обмахивал платком лицо молодого князя, отгоняя лютых июльских слепней.