Русский рай

Пришедшее с Камчатки судно привезло два известия: хорошее – Россия заключила мир с Англией, а значит, нападения на колонии можно не опасаться, и плохое – «Юнона», под началом вольного морехода Мартынова с грузом на двести тысяч рублей разбилась в двадцати пяти верстах от Петропавловска. Спаслись только три человека, капитан погиб, груз пропал. Баранов не доверил баркентину Банземану и Кондакову, не водившим суда в Охотск и тем спас им жизни.

Россия помирилась с Англией, но обострились отношения Англии с Северными Штатами. Бостонские капитаны торопливо сбывали грузы и суда по приемлемым ценам. Баранов недорого купил новую двухмачтовую шхуну, переименовал ее «Чириковым», в честь капитана-лейтенанта Алексея Ильича Чирикова, который первым привел свой пакетбот с Камчатки в Америку, и отправил это судно при семи пушках прикрыть сводную партию, промышлявшую среди островов архипелага. На новой шхуне ушли Кусков и Сысой.

Тем летом заметно переменилось отношение островных индейцев к партовшикам: перестрелки и попытки пограбить стали случаться реже, но это было временное затишье из-за их межплеменных ссор. Промыслы шли своим чередом. Оставаясь наедине с Кусковым, Сысой невольно вспоминал добром трудный вояж на «Кадьяке» и зимовку в Бодеге. При этом разговоре обветренное лицо главного приказчика преображалось, неразговорчивый и замкнутый он начинал охотно говорить про Калифорнию, хотя в том путешествии хлебнул лиха от штормов и беглецов. Катерина была с ним на шхуне, судьба Булыгина и его жены Анны не пугала ее. Когда позволяла погода она с кадьячками готовила горячую еду, заботилась о своем суровом муже, часами могла болтать о зимовке в Бодего, хохотать, вспоминая тамошних глуповатых и добрых женщин, голых мужиков.

Кусков знал о планах Баранова больше Сысоя, но на расспросы передовщика о новом вояже в Калифорнию, то загадочно отмалчивался, то посмеивался, обнадеживая, дескать, всему свое время. Вернувшись с промыслов, Сысой понял, что, то самое время не за горами и правитель затевает нечто большее, чем промыслы, разведка и тайная закладка железных досок с гербами.

– Компания получила разрешение устроить поселение на юге, правда, на свой страх и риск. Обзавестись казенным поселением наше правительство не пожелало, – объявил правитель старовояжным стрелкам и приказчикам. – А зря! Вынужденные контракты с бостонцами лишают нас половины добытого, но они снабжают провизией, – Баранов озабоченно поправил парик. – Так хорошо снабжают, что мы уже зависим от них, а потому цены скоро начнут непомерно расти: по-другому не бывает. Но если у нас будет селение в Калифорнии, отпадет необходимость в контрактах с иностранцами. Поэтому я отправлю вас, самых благонадежных, не только для промыслов: по возможности, тщательно осмотрите берег от Тринидада до Бодеги, не откроются ли другие безопасные якорные стоянки и промысловые угодья. Найдите удобное место для постоянного селения и землепашества, для защиты наших партий постройте небольшую крепость, по мере сил сразу обзаводитесь огородами и полями…

Сысой, слушая правителя, ерзал на лавке, дергался и восторженно посмеивался, не смея прервать речь Баранова. Какие-то смутные, радостные и важные слова рвались из его груди. Наконец, по кругу пошла братина, пущенная правителем. Принимая чашу из рук соседа, каждый промышленный говорил, что у него на уме, отпивал и передавал товарищу. С поклоном принял братину и Сысой.

– Мои предки искали благодатную Ирию – прародину всех русичей. Я вырос на сказах о ней и за море шел с надеждой – найти, не нашел, но могу построить. Калифорнийские места тому порукой: только работай, а дети и внуки отблагодарят!

Он отпил глоток, передал братину Василию и обвел взглядом сидевших за столом передовщиков, стрелков, приказчиков: все были веселы и радостны, но не было в их лицах понимания, какого ждал Сысой, его сокровенное ушло, как вода в землю. Передавая друг другу чашу, другие служащие говорили о богатых промыслах, о мирных народах, о голоде, от которого устали и только Кусков взглянул на Сысоя пристально, растянув в улыбке полные губы. Василий, матерый и крепкий как колода, нескладно пророкотал что-то про землю, от которой его оторвали соблазны богатства, надеялся вспомнить молодые годы, когда с удовольствием ходил за сохой и жал хлеб.

В тот вечер никто не напился допьяна, хотя выпито было много, и разошлись люди радостными.

– Наградили, что ли? – стала выспрашивать Ульяна.

Василий самодовольно кряхтел, пошевеливая моржовыми усами, Сысой лег на нары, с наслаждением вытянулся и обхватил голову руками.

– С какой-нибудь новокрещёнкой сговорился? – Переменившись в лице, строго взглянула на него Ульяна. Не дав ответить, пригрозила: – Забирай одеяло и ступай, куда подальше.

Василий добродушно хохотнул:

– Так ревнуешь Сыску, что люди спрашивают – не живешь ли с двумя мужьями скопом?