Русский рай

– За горой при нерестовой речке по уговору с колошами поставили избу с тыном, а у Горячих ключей – два балагана. Тамошняя вода хорошо помогает от хворей. Не только я, уже десятка полтора больных исцелились, – медленно и рассеянно выговаривая слова, ответил Баранов и вдруг, вскинув умные насмешливые глаза, в упор взглянул на Кускова: – От Резанова сбежали только двое русских служащих и прусак, хотя под началом Хвостова служба была адской, а от тебя пятеро… – И тут же со вздохами поправился: – Хотя, от него только удалось сбежать троим, а пытались многие.

Правитель не вспомнил о беглом чугаче и четверых убитых партовщиках, почему-то размышляя только о своих. Видимо Кусков сам об этом много думал, поэтому ответил без запинки:

– На «Юноне» мало что знали о Калифорнии, да и стояли на рейде против гишпанский крепости. Американцы и прусак просили отпустить, но Резанов обманул их и держал на острове под охраной. А мои шли в Калифорнию наслышанными от видальцев и бывальцев. Да на мивоков нагляделись, у которых нет понятия о голоде.

Глава 4

На этот раз задружная семья Васильевых-Слободчиковых устроилась на Ситхе со многими удобствами, которых не было прежде. Сысой с Василием втягивались в обыденные службы за компанейскую плату и компанейский пай: рубль в день, пуд муки на человека в месяц, крупы, сахар или патока, табак, полфунта чая, чарка рома по праздникам… Петруха уходил в кузницу по сигналу колокола, возвращался как все работные и служащие. Он имел свой пай и жалованье. Богдашка дневал и ночевал в школе, часто прибегал в казарму навестить мать и всякий раз, прощаясь с сыном, Ульяна тайком плакала. Федька увязывался за названным братцем, с увлечением учился грамоте и был равнодушен к оружию, сколько не внушали ему отец и дядька, что без воинского искусства в колониях не выжить.

А у Сысоя была беда, которой он ни с кем не делился: в снах покойная жена ласкала его с такими буйными страстями, будто с того света воздавала за все обделенное в совместной жизни. Он просыпался дурной, взъерошенный, начинал с вожделением посматривать на колошек с изуродованными лицами. Дети были устроены, Федька по отцу не скучал и Сысой в отчаянье побежал к правителю.

– Вдруг, какой вояж на Кадьяк? Отправь хоть простым матросом. Отслужу на совесть.

– Знаю, что отслужишь, но за какой надобностью тебе Кадьяк?

– Не на постоянные службы: мне надо в Калифорнию, как ты обещал, – жалостливо канючил Сысой. – Женку свою отловить бы и привезти. Сил нет терпеть соблазны бесовские. – И признался: – Богоданная покойница снится, ласками изводит: то ли зовет, то ли мучается, что была холодна при жизни. Ни свечки, ни молитвы не помогают.

– Понимаю! – хохотнул правитель. – По-хорошему надо бы отправить туда на зимовку «Юнону», а то гниет при здешней сырости, но не могу этого сделать из-за нынешней опасности колошского бунта и аглицкого крейсирования. Хотя… На Кадьяк, Афогнак и по Кенайским редутам надо послать хлебный пай. Там нынче голодней, чем у нас.

К текущей Ситхинской зиме Ново-Архангельская крепость была подготовлена лучше, чем к любой из прежних. Опасности и работ было не меньше, но от голода спасали американские торговцы. С хорошим товаром они за полгода обходили Южную Америку, контрабандно торговали в Калифорнии, грузились там пшеницей, маслом, солью, затем отстаивались в Ситхинском заливе. Здесь американцы ремонтировались, продавали пшеницу, сахар, масло, ром и с мехами в трюмах шли в Кантон – торговую колонию в Китае. Оттуда они возвращались на Ситху с чаем и тканями, все прочней привязываясь к Русской Америке, как посредники и снабженцы.

Калифорнийскую и чилийскую пшеницу, привезенную американцами и англичанами по ценам вдвое-втрое выше компанейских, на Ситхе мололи ручными мельницами и мутовками, поставленными на ручьях, выпекали хлеб из белой муки грубого помола. Промышленные не голодали, но просили ржи, которая присылалась компанейскими судами с большими перебоями. Русские служащие спрашивали у американцев про рожь: неужели не растет в Северных Штатах? Бостонцы плутовато посмеивались: на севере рожь вызревала даже на бросовых землях, была дешевле пшеницы и кукурузы, но грузиться ей для Аляски им было не выгодно.

Правитель не обманул надежд Сысоя. Другим отделам Компании не хватало муки, которая была в избытке на Ситхе. …На свой страх и риск Баранов велел загрузить «Юнону» продуктами и под началом Христофора Банземана отправил баркентину по факториям Кадьякского отдела. Помощником капитана шел малоопытный штурманский ученик креол Алексей Кондаков, Сысой – приказчиком.