Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

В один из дней забастовки, вызванной кровавыми событиями 9 января, эти самые предприимчивые сытинцы воспользовались случаем и предъявили «Товариществу И.Д. Сытина» экономические требования. Уцелевшие после забастовки 1903 года члены Союза московских типографских рабочих представили хозяевам тот же перечень: восьмичасовой рабочий день, повышение заработной платы, отмена сверхурочной работы и учреждение арбитража (с равным представительством рабочих и администрации), который разбирал бы жалобы и утверждал решения по найму и увольнению рабочих. К этим пунктам прибавилось еще шесть: выплата жалованья два раза в месяц, отмена обысков и штрафов за опоздания, создание фонда помощи больным и нетрудоспособным рабочим, выборы старшин, которые представляли бы интересы рабочих, и установка котла – кипятить воду для чая[235].

Сытин и другие члены Правления сразу ответили, что рассмотрят эти предложения, но смогут предпринять что-либо только по договоренности с другими издателями. На очередном заседании Общества деятелей печатного дела подавляющее большинство решительно осудило забастовку как дело рук подстрекателей и отказалось улучшать условия и оплату труда сверх сентябрьского соглашения 1903 года[236].

Между тем недовольство народа все росло связи с военными поражениями. В феврале, как и предсказывал японский майор Краевского, русских разбили под Мукденом. В том же месяце «Русское слово» опубликовало статью, в которой говорилось о жизнях, напрасно загубленных при обороне Порт-Артура, павшего в декабре, и спрашивалось, зачем правительство своими руками бросило людей на смерть, а не отвело войска из этой обреченной морской крепости[237]. Штатные авторы газеты, хоть и вынуждены были осторожно выбирать слова, тем не менее достаточно остро критиковали власти. 17 мая в «Русском слове» появились первые отрывочные сообщения о разгроме, который за три предыдущих дня потерпел русский флот в Цусимском проливе. Спустя два дня газета дала почти пять колонок об этой трагедии, включая рассказы тех ее участников, что живыми добрались до Владивостока. В номере от 25 мая один из корреспондентов подробно описал сражение, и тут же была помещена схема расположения боевых кораблей, полученная от секретаря японского посольства в Вене.

На протяжении всей первой половины 1905 года сытинская газета рассказывала также о тревожных событиях внутри страны. В одной из статей некий урядник обвинялся в нападении на крестьян, и в начале апреля московский вице-губернатор обратился к Благову за разъяснениями по поводу личности полицейского, дабы привлечь его к ответственности. Когда Благов, опираясь на принцип свободы печати, ответил, что не имеет «права» предоставить эти сведения, вице-губернатор указал на то, что туманные сообщения о несправедливостях, не способствуя их устранению, лишь поощряют к насильственным действиям[238].

В середине мая газета поместила отчет о первом собрании «Союза союзов» – либеральной политической группы, созданной для координации реформаторской деятельности четырнадцати профессиональных союзов, которые по-прежнему были запрещены законом.«Русское слово» рассказало о демократических принципах этого объединения и его симпатиях к рабочим, поддерживающим организацию профсоюзов. В течение следующих десяти дней среди публикаций о рабочем движении в «Русском слове» появлялись два столбца, посвященные забастовкам, проходившим в разных концах страны, и этот обзор придал особый смысл разрозненным событиям, которые иначе не привлекли бы к себе общественного внимания[239]. К вящему неудовольствию властей Сытин оснастил редакцию техническими средствами для сбора сведений о волнениях по всей стране, что позволяло составить цельную, впечатляющую картину.

26 мая корреспонденция, озаглавленная «Сверх закона», сообщила, что духоборы и члены некоторых других сект провозгласили в России новый, свободный гражданский порядок; в тот же день Соколов, чиновник Комитета по делам печати, давно настроенный против «Русского слова», подал записку, где обвинил сытинскую газету в том, что ее неоднократные сообщения о противозаконных действиях бунтарей, «несомненно, более, чем сообщения других газет о них, содействовали распространению и развитию их». Далее он сетовал на то, что Сытин в течение уже двух лет публикует провокационные материалы, а правительство не принимает надлежащих мер[240].