Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Условия этой договоренности Чертков разъясняет в письме к В.Г. Короленко от 1891 года: «Первоначально «Посредник» затрачивал на свое дело значительные материальные средства, в настоящее время все существенные расходы закрываются фирмою Сытина, который хотя, вопреки установившемуся в обществе убеждению, вовсе и не наживается от этих изданий (за всеми деталями которых мы сохраняем полный и безусловный контроль), однако окупает с некоторою незначительной и вполне законною прибылью свои расходы и труды по этому делу»[56].

Впоследствии Толстой пенял Черткову, что тот хвалил Сытина за благотворительность, между тем как «Посредник» высоко поднял престиж «Сытина и К°»[57]. Однако документы неопровержимо свидетельствуют, что существование «Посредника» было бы невозможно без вмешательства и щедрости Сытина. Как явствует из писем, Сытин не только оплачивал все гонорары, но и передавал Черткову все авторские права[58].

Сытин, конечно, был согласен с Толстым: издания «Посредника» действительно принесли его фирме большую пользу, и он считал эту серию вторым серьезным этапом своей деятельности. Престиж и завязавшиеся деловые знакомства были бесценным богатством[59]. Иначе как ему удалось бы издать произведения таких крупных писателей, как Н.С. Лесков, Г.И. Успенский, А.И. Эртель, А.В. Григорович, А.П. Чехов и Л.Н. Толстой? Народническая интеллигенция восхищалась ими и «Посредником», а заодно распространяла свою благосклонность и на Сытина.

Официальные представители духовенства, напротив, обрушились с нападками на «Посредник» именно за связь с Толстым. Толстой открыто выражал взгляды, неприемлемые для церкви, а «Посредник» нес их в народ, поэтому в 1886 году еженедельник «Московские церковные ведомости» развернул кампанию с требованием запретить нею серию, а брошюра, написанная протоиереем, призывала священников препятствовать распространению этих книг. Обер-прокурор Победоносцев в своем отчете за 1887 год открыто осудил «Посредник», и в конце того же года Сытин сетовал на падение покупательского спроса.

Прекрасно зная о разрыве Толстого с официальной церковью, Сытин предвидел, что у него будут трения с цензурой по поводу «Посредника»; и действительно, из-за этой серии Победоносцев вызывал к себе Сытина «не раз и не два»[60]. И все же предметом его главных забот в это время были его собственные издания, а также новые начинания, в которых он не чаял души. В 1887 году с помощью профессиональных педагогов Сытин впервые выпустил в свет школьный учебник. Тоненькая «Русская грамматика» стала его первой скромной попыткой завоевать свое место на прибыльном рынке школьных учебников.

Еще раньше, поощряемый Эртелем, он начал издавать написанные хорошим литературным языком, увлекательные иллюстрированные книги, предназначенные для юных читателей. Первой по этому пути пошла викторианская Англия, где в 60-х годах появились яркие, богато иллюстрированные книжки, полные невероятных приключений,[61] а в России на детской литературе и в середине 70-х «чувствовалась тяжелая рука немецкого педагога»[62]. И вот Эртель, передав Сытину некоторые из своих произведений, подтолкнул его к изданию добротных детских книг, викторианских по духу, но русских по содержанию.

К 1887 году относится еще одно самостоятельное начинание, связанное с хорошей литературой: тогда Сытин в числе еще нескольких издателей воспользовался тем, что истек срок действия авторского права на сочинения А.С. Пушкина. Под рукой оказались выдающиеся произведения, полностью отредактированные, давным-давно разрешенные цензурой, – бери да печатай; и Сытин запустил в производство невзрачный на вид, зато дешевый десятитомник. Прежде полное собрание сочинений Пушкина стоило 5 рублей. Сытин снизил цену до 80 копеек, затем издал сочинения Гоголя по цене всего 50 копеек и засвидетельствовал, что спрос «превысил самые смелые мои ожидания». Рискованный опыт увенчался бесспорным успехом, это было новое слово в русском книгоиздании[63].

Сытин почувствовал, что поднялся еще чуть выше в глазах общества, ибо дешевые издания Пушкина и Гоголя позволили ему претендовать на роль человека, который по дальновидному расчету сеет в народе культуру. С каждым проданным многотомником, говорил он, растет вероятность того, что книга попадет в руки простого русского человека, он раскроет ее и пристрастится к чтению. Такое толкование своей деятельности льстило Сытину и приносило доход.