Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

За рассказ в шестнадцать страниц, принятый к изданию, рыночный сочинитель получал от Сытина жалкий гонорар: от двух до пяти рублей, – правда, такие «знаменитости», как Миша Евстигнеев и Коля Миленький, могли вытребовать вдвое больше. В оправдание столь низкой оплаты их труда Сытин ловко повесил на своих авторов общий ярлык: «Недоучившиеся семинаристы, убоявшиеся бездны книжной премудрости, и всякого рода изгнанники учебных заведений, запьянцовские чиновники, нетрезвые иереи и вообще неудачники всех видов…» – давая понять, что если бы не он, то они остались бы вовсе без работы. Так, вывернув наизнанку логику христианского мышления, Сытин предстал благодетелем.

Сытин настаивал, чтобы в каждом сочинении торжествовала добродетель, но при этом не удосуживался нанять редактора для выправления косноязычной прозы своих авторов. Он признает, что с содержанием рукописи знакомился мельком,«на ощупь и на глаз», а листал ее только затем, чтобы определить, каков будет объем книги. Купленная рукопись тотчас поступала прямо к наборщикам, и вскоре готовая книга доходила до офеней. Так, небрежно и впопыхах, работал Сытин-делец – не тот Сытин, что клялся, будто главной его заботой является выпуск полезных народу изданий. И его книги, как и его картины, расходились миллионными тиражами.

Среди сытинских авторов был А.С. Пругавин, и вот он приводит характерный случай из издательской практики той поры, рассказанный якобы самим Сытиным.

«Посмотрел я рукопись, вижу: написано складно, а главное, очень уж страшно. Такие страсти – просто волос дыбом становится. Ну, думаю, эта книга беспременно пойдет. Купил рукопись, заплатил сочинителю пять рублей, отдал в печать. Отпечатали 30000. И что бы Вы думали? Нарасхват! Так понравилась, так понравилась! Приказал еще 60000 печатать. Начали набирать. Вдруг подходит ко мне метранпаж и говорит:

– Что мы наделали-то, Иван Дмитриевич?

– Что такое?

– Да ведь мы Гоголя издали, не спросившись.

И показывает мне… «Страшный колдун» [в действительности «Страшная месть»]… Гоголя»[36].

Сытин читал очень мало и вполне мог не обратить внимания даже на столь вопиющий плагиат, но за ним водились также случаи, когда он утаивал авторское вознаграждение. Вероятно, и сытинскому цензору было не до указаний на авторство Гоголя, ведь он искал в рукописях только вольнодумство да ересь.

В 1882 году, то есть на пятом году издательской самостоятельности, Сытин взял у Шарапова в долг 5 тысяч рублей на открытие своей первой торговой точки – книжной лавки у Ильинских ворот, неподалеку от которых он жил и учениках. Сытин по-прежнему каждый день засучивал рукава, но по мере превращения литографской мастерской на Пятницкой в типографию он все чаще лишь руководил производством, не марая рук типографской краской.

К тому времени обе сестры Сытина обосновались в Москве, и приданое за ними наверняка дал молодой преуспевающий издатель. Одна из сестер вышла замуж за купца И.И. Соколова; в феврале 1883 года он, а также Д.А. Варапаев и В.Л. Нечаев учредили вместе с Сытимым товарищество на вере под фирмой «И.Д. Сытин и К°» с основным капиталом в 75 тысяч рублей[37].

За это подкрепление со стороны Сытин на первых порах принимал некоторые советы по финансовой части, но оставался полновластным хозяином части издательской. Продав фирме свою книжную лавку и типографию за 36 тысяч рублей, он приобрел 48 процентов акций и стал именоваться председателем Правления. В декабре того же года он купил у Чехова права на прекрасную книгу «Повести и рассказы», которую издаст в конце 1884 года[38]. Не пройдет и еще двух лет, как ему удастся получить для своей фирмы «высочайшее утверждение», что, помимо других привилегий, обеспечит ей предпочтительное положение в конкуренции за правительственные заказы. Возможно, причиной такой милости была теплая встреча с царем на выставке, однако злые языки впоследствии станут утверждать, и весьма убедительно, что Сытин дал большую взятку[39].

Сытин был не из тех, у кого капитал лежал мертвым грузом, поэтому он открыл вторую книжную лавку и перекупил издательское дело некоего Орлова, получив в результате пять его печатных машин, шрифт и весь наличный товар. Но самым выгодным для фирмы предприятием Сытина в 1884 году стал выпуск новой ходкой продукции – календаря, мысль о котором занимала его уже пять лет.