Русский народ в битве цивилизаций

Этот общий подъем агрессивности специфически выразился в молодежных (главным образом студенческих) волнениях, прокатившихся по всему западному миру, а в США — еще и в негритянских волнениях. Студенческие волнения проявлялись в основном в оккупации университетских зданий (это называлось «освобождением университета»), а также в бойкоте занятий (и особенно экзаменов). Летом 1970 года волнениями были охвачены почти все 2500 высших учебных заведений США. В ответ на захваты университетов власти использовали полицию, дубинки, газ, аресты.

Арестованы были тысячи студентов (только в одном колледже в штате Огайо — 500). В Вашингтоне накануне общенациональной демонстрации кроме полиции в боевую готовность было приведено 5600 солдат регулярных войск. Такая же волна студенческих выступлений прокатилась по Франции, Германии и другим западным странам. Демонстрации собирали десятки тысяч человек. В Париже 13 мая студенты захватили Сорбонну, объявив Парижский университет «автономным народным университетом, постоянно открытым для трудящихся», и удерживали ее больше месяца.

Студенческие волнения концентрировались вокруг двух основных лозунгов. Прежде всего — это протест против войны во Вьетнаме. В США студенты, получавшие военные повестки, демонстративно жгли их. Как сообщила газета «Нью-Йорк таймс», из американской армии дезертировало 73 тысячи человек. Я хорошо помню один типичный пример борьбы с вьетнамской войной, так как этот эпизод возглавлял мой коллега, хорошо известный математик из университета Беркли. Протестующие пытались остановить поезда, везущие солдат для отправки во Вьетнам. Для этого они легли на рельсы. Ситуация очень красочно описана в студенческой газете: «Поезд мчался на нас. Негодяи, они не хотели остановиться! Убийцы!» Студенты, однако, как и планировалось, в последний момент отбежали. Но на следующий день мой коллега вскочил на подножку и стоп-краном остановил поезд. Его осудили и приговорили к штрафу. Когда я его спросил, зачем он это сделал, он ответил, что это был самый дешевый способ добиться освещения его позиции большинством газет. Но война во Вьетнаме рассматривалась лишь как один из признаков вырождения системы и как повод, мобилизующий на борьбу с ней. Один из наиболее влиятельных идеологов «новых левых», Герберт Маркузе, писал: «Если в этом смысле Вьетнам может рассматриваться не просто в качестве очередного события международной политической жизни, а скорее как событие, связанное с сущностью системы, то, быть может, он знаменует и поворотный пункт в развитии системы, возможно — начало конца».

Другим лозунгом студенческого движения в США было равноправие негров. В этом оно сливалось с непосредственно негритянским движением и его наиболее радикальными течениями типа «черных пантер» и «черной власти». Они требовали правительственных капиталовложений для поднятия жизненного уровня негров, освобождения негров от военной службы (так как армия США используется для угнетения цветных народов), вооружения негров для защиты от зверств полиции и даже «проведения под наблюдением ООН плебисцита в черной колонии США, в котором примут участие только граждане этой черной колонии и в ходе которого будет выяснена воля черного народа относительно своей национальной судьбы» («черные пантеры»). Идея сепаратистского «суверенитета», победившая в Советском Союзе, созрела на 20 лет раньше в США! Белое американское общество обвинялось в заговоре с целью истребления негров. Негритянский писатель и общественный деятель Джеймс Болдуин предупреждал: «Белая Америка, по-видимому, всерьез рассматривает вопрос о массовом уничтожении». Другой негритянский лидер Стокли Кармайкл говорил: «Многие из нас чувствуют — многие из нашего поколения чувствуют, — что они готовы начать геноцид против нас».

Степень агрессивного возбуждения, охватившего студентов, характеризует следующий, почти анекдотический случай. Профессор, читавший лекцию об истоках итальянского фашизма, привел цитату: «Теперешнее состояние непереносимо, истеблишмент удушает все живое, спонтанная ненависть молодых сил нации должна подняться, чтобы сокрушить дряхлую систему и освободить основные силы обновления и революции». Не успел он закончить цитату, как шквал рукоплесканий поднялся в аудитории. И в нем потонули заключительные слова лектора, что цитата — из Муссолини!