Русский лабиринт (сборник)

– А что он? Он – мент, а они одним мирром мазаны – урвать что-нибудь и ни х…я не сделать.

– Это точно. Меня раз оштрафовали на рыбалке – нельзя было в этом месте ловить. Пять метров правее – уже можно, а здесь, видите ли, нельзя. Я ему говорю – прикормлено здесь у меня, понимаешь? С позавчерашнего дня еще. Ну я и так, и этак, договоримся, мол, по-православному, а этот лейтенант желторотый мне – протокол под нос. Говорит, здесь начальник наш рыбалит, а простому народу, значит, не положено. Вот и пойми – мент денег не взял, вроде честный, а начальник его – получается вор.

– Да где вы честных ментов-то видали? – вмешался Станислав. – Я раз по одному делу немеряно денег отдал, так они второе открыли, по другим эпизодам. Снова раздевать начали. Я – к прокурору, тот тоже без гонорара работать не хочет. И вроде формально все правильно – то дело закрыли, о котором договаривались, а кто мог про второе-то предусмотреть?

– Не скажи, – вмешался в разговор немного позабытый Андрейка, – есть еще честные менты.

– Ты же бизнесом не занимаешься, какие у тебя с ментами дела могут быть? – засомневался Юра.

– У меня-то с ними никаких дел нет, а вот один приятель мне рассказал – ему его знакомый мент рассказывал такой случай.

У Андрейки залучились глаза, Станислав попросил было пощады:

– Может, не надо, Андрюш?

– Чего не надо-то? Реальная история. Тут молодежь одна осталась, – сказал Андрейка, имея в виду девушек, – можно рассказать, там с девками случай был, честное слово.

– Давай, давай, расскажи, – загорелись Любаня с Наташей, не обращая внимания на протестующие жесты мужчин, подперли руками щеки и приготовилсь слушать.

– Как было дело-то. Пришла информация, ну стукнул кто-то, что в одном месте, причем таком солидном особняке под Москвой, специальный притон открыли. Такой, где баб плетками охаживают и все такое и все это на видео снимают, потом на Запад за большие деньги продают на кассетах.

– Садо-мазо, – подсказал Станислав.

– Ну типа того. Ну вот, сидят они в засаде, все в бронежилетах, в касках – ОМОН, в общем. А главный у них начальник – как раз друг моего приятеля. Ну он ему и говорит – сидим, значит, час, второй, сопрели уже, а приказа все нет. То ли не все еще записали, то ли главный по этому притону не приехал, ну, в конце концов поступила команда. Они врываются – с автоматами, в касках, в масках, жуть, в общем наводят. Там съемка полным ходом – кого-то плетью стегают, какую-то девку мухобойкой по соскам лупят, та визжит от удовольствия, остальные по-простому еб…ся…

Девушки смеялись громче обессиленных предыдущими историями мужчин.

– Нет, представляешь – мухобойкой по соскам, – толкала Наташа локтем Любаню.

Любаня закрыла руками лицо и смеялась в ладони.

– Ну омоновцы всех мужиков – на пол, прикладами по затылку, ботинками – под ребра, чтоб и не думали рыпаться, одного лицом о перила, ну, в общем, порядок навели. Девок всех лицом к стене поставили, командир говорит – показывайте, какие следы у кого от насилия. Девки, а их там штук пятнадцать было – все модельные, как на подбор, – трусики сразу сняли и попки с красными полосами выставили, так у омоновцев просто дыхание сперло – стоят и глазеют, даже маски поснимали. А одна – та, которую мухобойкой охаживали, – самая красивая была, да еще и с косичками. Так командир ее в подсобку отвел – раздевать уже не надо было, они и так все голые остались – и говорит: «Я взял ее было за косички, чтобы уже на колени опустить, она и не против была, задышала уже, опустить и… – Андрейка вытянул руки, показывая, как держат за косички, и сделал характерное движение на себя. – И… отпустил». Профессионализм, говорит, не позволил девку поиметь.

Юра поперхнулся чаем, тесть смущенно хихикал, смотря в стол, Станислав вообще отвернулся, чтобы не смотреть на торжествующего Андрейку.

– Отпустил… за косички… и отпустил, – звонко заливались смехом девушки.

– Вот так и отпустил? – повернулся Станислав с мокрыми от слез глазами.

– Ей-Богу. – Андрейка перекрестился. – Я бы, правда, не смог.

Смеялись еще долго, утирая глаза и все время представляя себе картину с бравым командиром ОМОНА, страшным усилием воли разжимавшего мускулистые руки и отпускавшего девичьи косички.

Между тем совсем стемнело, Андрейка, спохватившись, выпил еще рюмочку на посошок и оставил измученную компанию. Скоро попрощались и родители, компания осталась вчетвером. Любаня было тоже начала прощаться, но Станислав напомнил об отложенной процедуре «брудершафта». Любаня внимательно посмотрела ему в глаза и подарила долгий поцелуй – такой, после которого не прощаются. Молодежь засела на кухне, Юра включил магнитолу, и стали допивать остатки бормотухи – водка уже давно кончилась. Потом танцевали медляк, потом снова вспоминали Андрейкины рассказы, называя его уже не иначе, как Шумахером, потом молодожены наконец закрылись в своей комнате.

Любаня вопросительно посмотрела на Станислава.

– Нам ли быть в печали? – медянисто сказал Станислав, подхватил девушку на руки и понес на свою постель.