Русский лабиринт (сборник)

Дорога обратно проходила в том же составе, конечно, но с переменой мест слагаемых – по Светкиной просьбе я сидел на переднем сиденье. Недопротрезвевший Олег хмуро держал штурвал, девчонки сзади беззаботно щебетали. Каким-то непостижимым образом в машине осталась та самая недопитая бутылка водки, с которой мы ехали в Мышкин. Не обращая внимания на Олеговы страдания, мы весело отмечали прохождение каждого неординарного населенного пункта, не замеченного нами раньше. Проехали через реку Юхоть, миновали село Волковойню (!), я попеременно менял ручку на рюмку, не успевая записывать и наливать одновременно. Где-то на селе Полубарское (!) бутылка кончилась, Олег приободрился и включил классический рок – Дип Перпл, как сейчас помню. Когда отгремел мой любимый «Демонс ай», Олег спросил меня:

– Интересно, что бы сказал Ричи Блэкмор, если бы съездил с нами на рыбалку?

– Да что бы он смог сказать, не владея русским матом, – ответил я, допив из горла последнюю каплю, – ай лав ю, Мышкин!

...

2008

Поросенок Боря

Здесь, читатель, право, нет никакой моей заслуги как автора, разве только чуткий глаз. Такая уж у нас страна, что выдумывать практически ничего не нужно: жизнь в России – одна нескончаемая трагикомедия, только успевай записывать. А здесь и записывать не пришлось, если только обстоятельства, при которых я получил в руки этот протокол. Впрочем, по порядку. У меня на следующий день должно было состояться судебное заседания Московского городского суда по кассационной жалобе бывшей жены (о, читатель, об этой истории стоит написать целый роман), пытавшейся отобрать все нажитое за 18 лет брака имущество. Сон не шел, все-таки следующий день обещал стать одним из самых многопоследственных в моей странной жизни. Я щелкал телевизионным пультом, ища что-нибудь неагрессивное, без стрельбы и порнухи, без «говорящих голов», малограмотно рядящихся за Родину, что-нибудь душевное и спокойное. И надо же – по какому-то нецентральному каналу нашел «Аниськина». Великолепный сельский детектив, мудрый и справедливый, знающий цену людям и людским ценностям, герой блистательного Жарова распутывал очередное преступление, и не преступление даже, а жизненный клубок русских судеб. Все, как всегда, кончилось «Слава Богу», и следующее, что помнил ваш покорный слуга, это – нервная езда по пробкам на Богородский вал в Мосгорсуд. По обыкновению, мы ждали нашего вызова часа четыре, не меньше. Правда, ничего нет хуже, чем ждать и догонять. Мне пришлось делать это одновременно, адвокаты же с моей и с другой стороны, уже, можно сказать, подружившиеся за полтора года судебных разбирательств, стали вспоминать истории из своей практики. Я, тоже человек бывалый, только убедился в том, что со времен судебной реформы Александра II в России все стало только хуже – закон у нас стал не только дышло, куда повернешь, туда и вышло, но прямым произволом власть предержащих, особенно в погонах, а законность – предметом самого бесстыдного торга. Я только качал головой, понимая, что мой случай, который я считал тяжелым, на самом деле – рядовой и на справедливость, как и на здравый смысл, надеяться нельзя. Тут мой адвокат Юрий (спасибо ему), видя, что я чего-то потускнел, вытащил из своего портфеля какой-то документ и сказал:

– Хочешь отвлечься – почитай. Мой коллега из Сибири прислал.

Не помню, чтобы я смеялся с таким удовольствием в зданиях суда или зданиях чего-нибудь другого. Привожу этот протокол полностью, не изменив ни запятой.

...