Русский характер(Рассказы, очерки, статьи)

— Закончу хозяйственные дела, и тогда направимся к себе, — сказал он.

— Слушай, — возразил Агренков, — я не один. Со мной вся батарея.

— Батарея?..

— И машины, и гаубицы, и люди. Командиры орудий — Жуков, Романенко, Хвастанцев и все солдаты со мной.

Снегур побежал к людям. Он здоровался и обнимал солдат…

Батарея тронулась за город.

В Дубовом Овраге повторилось почти то же, что и в станице Перелазовской. У околицы села, возле деревянного шлагбаума, стоял автоматчик. Он вышел навстречу колонне:

— Стой!

Но его грозный окрик потонул в шумных возгласах, которые раздались со всех машин:

— Свои! Третья батарея! Не узнаешь?

— Гаубичники Агренкова!

И по селу разнеслась радостная весть. К околице, навстречу прибывшим, бежали однополчане. Солдаты обнимались и радовались, что снова встретились, что все живы-здоровы и снова будут воевать под знаменем родного полка. Старшина быстро столковался с поварами насчет ужина.

— Погуще, покрепче, хлопцы!

Агренков доложил командиру полка:

— Третья гаубичная батарея легкого артиллерийского пушечного полка прибыла в полном составе.

Командир полка, приземистый, сутуловатый, выслушивая Агренкова, крепился, но в конце концов не выдержал. Он подошел к комбату и обнял его. А потом, успокоившись, начал расспрашивать Агренкова о людях. Но комбат ждал вопросов о технике, гаубицах. Наконец, он услышал то, чего больше всего ждал:

— Внушите солдатам, что мы с этих рубежей отходить не можем, не имеем права. Есть приказ, который мы называем «Ни шагу назад»…

Батарея расположилась на окраине Дубового Оврага. Полку приказано подготовить технику к бою. Артиллерийский мастер старшина Шальнев с придирчивостью осматривал каналы стволов. Он требовал, чтобы на их поверхности не осталось ни соринки; вместе с командирами орудий проверял работу подъемных механизмов и прицельных приспособлений.

— Скажи, чего ты натуживаешься? — упрекал он наводчика Бабичева. — Подъемный механизм должен за тебя работать. Еще разок промой, смажь, как положено.

Шальнев окликнул командира орудия сержанта Хвастанцева.

— Это уже ни на что не похоже, — сказал старшина. — У тебя еще ствол не прочищен и механизм не в порядке.

— Товарищ старшина, в бою пойдет как по маслу, крутну туда-сюда — мгновение. — И, улыбаясь, показал свои широченные ладони с короткими пальцами.

— Ты на свою силу не надейся. Техника точный расчет имеет.

Старшина Шальнев до крайности не любил вольное обращение с материальной частью и упрямство неряшливых принимал как личную обиду. Он никогда не уступал и добивался своего.

Хвастанцев хорошо знал своего старшину и он приказал наводчику разобрать и прочистить поворотный механизм.

Командиры орудий строго проверяли работу своих расчетов. Время, отведенное на ремонт, истекало. Гаубицы собраны, смазаны. Они стоят в тени колхозного амбара, в брезентовых чехлах. Люди коптили стекла фонарей, готовились к ночной стрельбе. Заряжающие и установщики проверяли снаряды, подбирая их по маркам (бронебойные, осколочные, фугасные), чистили суконками гильзы и готовые укладывали под брезент. Не дай боже, кто забудет на открытом месте вычищенный снаряд — старшина хозвзвода Розов моментально окажется здесь. Он, указывая на снаряд, спросит того, кто окажется ближе к нему:

— Это что?

— Снаряд, товарищ гвардии старшина, — скажет один из бойцов.

— Я спрашиваю, что это?

— Так точно, снаряд, — подтвердит другой, а третий просто ответит, что здесь ничего нет, давно все убрано, но старшина остается непоколебимым:

— Начищенный металл блеск дает, — блеск виден с воздуха. На сколько километров?

Батарея! Она породнила всех — командиров и рядовых, свела их в одну семью, где похвалят и побранят, но суровый упрек не ляжет обидой на сердце товарища, а взыскание не вызовет ропота. И дорога одна: со своим строптивым старшиной, придирчивым артмастером.

То, что срок вступления в бой приближался, видели и понимали все. К Сталинграду чаще и чаще прорывались самолеты врага; из-за гребня высот, что в трех километрах на запад от Дубового Оврага, доносился грохот приближающегося фронта. Стало ясно: воевать не на Дону, а стоять в обороне у Волги. Тех, кто возвращался из города, плотно обступали и тревожно спрашивали:

— Что город, эвакуируется?

— Нет…

До 18 августа на ближних подступах юго-западнее Сталинграда, в степях Поволжья, противник активных действий не предпринимал. В степи, около большого села Цаца, хуторов Васильев, Фролово, Сунь-Ардык и ГалунГер стороны вели непрерывную разведку, взаимно прощупывали друг друга огнем. Гвардейская часть, что защищала город с юга, не вводила в дело своих основных сил, сберегая их для решающей встречи. Наши разведывательные группы, продвинувшись вперед, заняли удобные позиции.