Русский хан

Вывалили все из юрты, включая Толгат-хана. Муса на кон поставил мешочек золота, я — своего «ижака».

— Доставай саблю и держи вверх лезвием, параллельно земле.

В сущности, я ничем не рисковал: сталь, из которой выкован мой нож, больно хороша. Дело не только в ней. Скорость — вот мой главный аргумент. Момента удара, естественно, никто не увидел.

Муса остолбенело смотрел на обрубок своей сабельки и не верил своим глазам. Остальные так заголосили — переполошили всех собак в округе.

Темник золото отдал без разговоров.

Все опять вернулись за стол в юрту, мой нож пошел по рукам. Зацокали языками от восхищения — ой-вай, ой-вай и т. д.

Тут же попытались мой нож купить, предлагая огромные деньги.

— Не продается. — решительно отказал я. — Дорог как память о Родине.

Отстали, слава богу. Но я заметил, что хан с шаманом переглянулись и покивали головами. Да фиг с ними, их заморочки.

На сабантуй народу навалило тьма. По всему кочевью поплыли вкусные запахи, считай у каждой юрты казаны на очагах. Ханского главного повара я научил делать шашлык — теперь одно из любимых блюд местной знати. Первый день праздника ознаменовался большим и продолжительным пиром в главной ханской юрте. Я смылся пораньше: Марьям ждала.

— Завтра будут скачки. Приз — отара овец в сто голов. Ты должен выиграть! — решительно заявила она.

— Помилуй, Марьяша, какой приз, я на коня ни разу в жизни не садился!

Пока с ней препирались, мелькнула мысль:

— Скажи, а на своем стальном коне я могу принять участие в скачках?

— Нашел на чем соревноваться! У многих очень хорошие скакуны, быстрые, как ветер.

Бедняжка не догадывалась, какую скорость может развить мотоцикл. В общем, разрешение Толгат-хана я получил, никаких правил не нарушал. Утром пораньше осмотрел трассу: длина в одну сторону с километр, и поверхность довольно ровная. Участников заезда набралось человек триста. К старту мотоцикл нукеры дотолкали. После сигнала вся толпа под улюлюканье зрителей рванула вперед.

Я не удержался и кое-кому пощекотал нервы. Завел «ижака» и медленно, на первой скорости, прополз первые пятьдесят метров. Потом, конечно, притопил газ. Как писали авторы «Золотого теленка», железный конь идет на смену крестьянской лошадке. Шансов у соперников не было — обошел всю ораву еще на первом отрезке дистанции.

Ну и что мне с этой отарой делать?

Вечером Марьяша шутливо колотила меня кулачками в грудь:

— Вся испереживалась за тебя.

Пришлось ротик поцелуем запечатывать. Отдышавшись, заявила:

— Завтра для тебя самое серьезное испытание — борьба.

— Не понял юмора. В чем подвох?

— Да потому что соберутся самые сильные и известные батыры.

— Ерунда, не бери в голову. Лучше обними меня, а я тебе расскажу сказку, ты ведь их любишь.

Так закончился второй день сабантуя.

На пятачке размером с хоккейную коробку боролись сразу несколько пар. Приз довольно весомый — двадцать золотых монет. Я решил вопрос о своем участии заранее: буду выступать сразу в финале. Хан был не против. После обеда осталось два претендента — амбалистые парни, сплошные мускулы. Супротив них я бледновато выглядел, мой рост метр семьдесят.

В последней схватке победил русоволосый башкир, сильный и быстрый борец. Глашатай объявил:

— С победителем будет бороться русский батыр Владимир.

Через полчаса, дав отдохнуть местному аборигену, возвестили о начале поединка.

Раздевшись до пояса и скинув сапоги, я вышел на арену.

По здешним меркам мой противник был гигантом, этакий шкаф под метр восемьдесят, но с добродушной физиономией. Надо с ним аккуратнее, не стоит калечить парня. Двигаюсь в обычном режиме. Потолкались минут пять, и хватит для публики. Осторожно положил местного батыра через бедро — припечатал на лопатки. Фиксация — чистая победа. Дал ему руку, помог подняться с травы. Батыр расстегнул свой широкий пояс с серебряными бляшками и протянул мне. Оказывается — чемпионский пояс.

— Мне чужого не надо, надень обратно.

У парня слезы в глазах.

— Рахмат, спасибо тебе, я пятый год этот пояс завоевываю, — и поклонился.

— Да будет тебе, носи на здоровье.

Обнял за плечи: давай, мол, народу помашем. От восторга ревело все кочевье. После схватки я стал в Орде очень известным человеком. Толгат-хан вручил мне приз — кожаный мешочек с золотом, и сказал:

— Я рад, что не ошибся в тебе, Владимир, ты не только сильный батыр, но и великодушный человек. Вечером, после пира, нужно поговорить.

Нужно, так нужно. Мне и самому не мешало бы выяснить пару вопросов. Самый наболевший: сколько еще торчать в Орде? Загостился по самое не могу. Подозреваю, Марьяша к этому руку приложила. После пира остались в юрте втроем, кроме нас с ханом присутствовал еще шаман Карчи. Он, кстати, по-русски лучше хана разговаривает. Посидели, помолчали. Первым начал Толгат-хан:

— Десять зим назад наш старый шаман предсказал твое появление.

Я поперхнулся чаем: разве такое возможно?

— Старый шаман славился своими предсказаниями, почти всегда они сбывались. Его пророчество я запомнил накрепко. Шаман умер через две зимы после предсказания. Кстати, он был отец нашего Карчи, — хан кивнул в его сторону.