Русский эксперимент

П: Согласно марксистскому учению об обществе, способ производства с присущими ему формами общественного сознания, с политическими, юридическими и прочими институтами образует общественно-экономическую формацию. Насчитывается пять таких формаций: первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. Во времена Маркса последняя лишь проектировалась как формация, которая должна была прийти на смену капиталистической. В последовательной смене этих формаций усматривается некая историческая закономерность. Утверждается некий закон перехода от низших форм к высшим — закон соответствия производственных отношений характеру производительных сил. При капитализме это соответствие нарушается: производительные силы становятся общественными, а присвоение остается частным. Присвоение должно быть приведено в соответствие с производительными силами, т.е. должна быть ликвидирована частная собственность на средства производства и установлена общественная собственность.

Ф: И это чушь?!

П: Не чушь, а идеология. Если проанализировать факты истории, употребляемые здесь понятия и соответствующие им явления, то можно увидеть, что никакого такого закона вообще нет, что он выдуман для того, чтобы придать видимость научной обоснованности априорной коммунистической идее ликвидации частной собственности на средства производства.

Ф: Реальность подгонялась под умозрительную схему! А у нас никаких сомнений в истинности схемы не было!

П: Марксистская схема эволюции общества с логической точки зрения создавалась так. В историческом процессе из разных его мест и эпох вырывались отдельные куски — типы обществ. Они отбирались по определенным критериям и располагались в умозрительный упорядоченный ряд. Этот ряд рассматривался как закономерные этапы развития общества («от низшего к высшему»). Само собой разумеется, коммунистическое общество при этом изображалось как высший продукт исторического развития, причем не только как закономерный, но даже как необходимый.

Ф: Но типы обществ — факт!

П: Сама по себе идея выделить типы человеческих обществ, ввести критерии их сравнения и расположить их в теории по этим критериям в упорядоченный ряд «от низшего к высшему» ничего дурного в себе не содержит. Она вполне правомерна. Но она удерживает нас в рамках науки лишь при том условии, что соблюдаются определенные правила логики (т.е. правила научного мышления), а именно — если этот ряд не рассматривается как последовательные этапы развития некоего одного и того же человеческого объединения и если этот ряд не выдается за некий объективный закон развития некоего общества. Но именно эти логические правила в марксистской теории общества были нарушены, вследствие чего вся схема общественной эволюции превратилась в чисто умозрительную конструкцию, хотя и выдуманную на основе объективных фактов истории, однако все-таки выдуманную. Как бы ты отнесся к тому, если бы биолог, наблюдая различные виды животных и сравнивая их, построил бы схему необходимого развития от низшего к высшему некоего существа «животное», высшим этапом которого является некое человеческое состояние? Ты сказал бы, что это — чушь. Однако именно нечто подобное произошло с марксистской схемой эволюции общества. Здесь разбросанные в пространстве и времени куски человеческой истории были изображены как этапы развития чего-то одного. Упорядоченный умозрительный ряд различных явлений человеческой истории был представлен как последовательные этапы развития одного и того же общества. Умозрительный ряд был представлен как объективный закон истории.

Ф: Значит, не любой народ способен пройти все стадии эволюции, которые марксисты изображают как всеобщий закон?

П: Нет, конечно. В реальной эволюции живого можно видеть огромное число эволюционных линий, проб, гибели, тупиков. В животном мире практически все возможности были испробованы. Все линии оказались тупиковыми, достигли своего потолка. Только человек вырвался. И начался человеческий период. И тут — множество линий, попыток, тупиков. Происходил исторический отбор типов обществ. Если бы они все сохранялись, то мы имели бы бесчисленное множество социальных «насекомых», «крокодилов», «змей», «слонов» и т.п. Но они в большинстве случаев вымерли. В таком духе я рассмотрел все марксистские понятия и утверждения.

Ф: Насколько мне известно, такую критику осуществил ты один.

П: Да. Она не сыграла никакой роли в судьбе марксизма, как и любая научная критика вообще. Марксизм перестал быть адекватным условиям второй половины 20 века и потому сам капитулировал перед обстоятельствами, ничего общего не имеющими с наукой.

Ф: Так почему же ты так много сил потратил на научную критику марксизма?