Внутренний порядок в сем наместничестве был не забавен, но жалости достоин: разбойники, видя себя покровительствуемых, смело везде делали грабежи и смертоубийства. Я только один случай здесь предложу. Поручик моего эскадрона Смирной был послан по полковой надобности в Воронеж; в одну ночь следовал он по весьма узкой от великого снега дороге, где повстречался с двумя санями, из коих впереди ехавшие были крытые, одною лошадью запряженные, а задние имели добрую тройку, на которых вмещалось пять горлорезов. Сани г-на Смирного, зацепившись за впереди ехавшую кибитку, оную опрокинули в снежной сугроб. Отъехав он от сего места версты три, увидел, что сани, тремя лошадьми запряженные, догоняли его во весь скач и кричали, чтоб он остановился. Ямщик ударил по лошади, но тщетно, ибо был опережен разбойниками и остановлен, из которых два взяли за горло карабинера бывшего с г-м Смирным, а два шли к нему, который был без всякого оружия. Г-н Смирной им объявлял, что он офицер, у которого им нечего поживиться; «нет (отвечал один из разбойников, который казался был начальником), ты купец, ты должен или умереть, или деньги свои нам отдать». — Г-н Смирной, чтоб их больше удостоверить, сняв с себя шубу, показал им под оной свой мундир; тут они увидели, что ошиблись и потому оставив сказали: «твой кафтан тебя спас, а мы думали, что ты купец судя по твоей шапке и шубе». — Отделавшись таким образом г-н Смирной от беды, прибыл в деревню и переменяя на почте лошадей, увидел вдруг туда же вошедших разбойников его было остановивших, с которыми приехала и одна пожилая женщина, которым все тут бывшие оказывали некоторый род уважения. Г-н Смирной рассказал с ним случившееся, но получил в ответ, что про то знает весь околодок, что они разбойники, но никто не смеет их задержать от страха, какой сия шайка всем вселила, что начальник их есть отставной прапорщик, считавшийся в гвардии капралом Родичев, который имеет в их же околодке деревню изрядную, но пятый уже год как производит разбой. Виденная женщина была его мать, которая ядом окормила своего мужа и, вдавшись в самую распутную жизнь, нередко сопутствует своего сына в его злых предприятиях, как и в сей раз в опрокинутой кибитке она вмещалась. Родичев, вступая с г-м Смирным в разговор, просил, чтоб он случившееся с ним не разглашал, что это сделалось от того, что и он и его люди были пьяны. Таковые дела были терпимы в благоустроенном государстве! — Дорога была не безопасна — да от кого ж? — От дворянина, — титло, служащее подпорою престолу.
Когда все сие делалось в губернии, губернатор о том не ведал ничего и вот вкратце его изображение. Г-н Нефедьев, встает всегда очень рано и не занимается никаким рассмотрением до губернии касающимся, а только подписывает определения, изготовленные г-м Есиповым, под присмотром губернаторши. Секретарь оные по утру приносит для подписи, которые для порядка г-н Нефедьев приказывает прочесть, а между тем сам слушая оные засыпает, в которое время секретарь продолжает чтение и когда кончит, тогда будит губернатора для подписки оных. После сего охотники приносят гнезда щенков от разных породистых собак, губернатор занимается добрые часа два сортировкой оных, назначает которых себе оставить, других в подарок, а третьих забросить. В десятом часу утра начинаются посещения, в которое время оканчивается его туалет, в продолжение которого говорят вздор, ежедневные новости и проч., после чего карты занимают до обеда, после обеда и в вечеру. Такова была г-на Нефедьева ежедневная жизнь, исключая однако ж четверга, в который день должность губернатора была смотреть за исправностью свеч на игорных столах. В сем одном случае нельзя г-на Нефедьева не похвалить: он ведал, что губернаторская должность есть обширна, для исполнения которой потребны великие способности; он, не признавая в себе никаких, пустил течение дел следовать как-нибудь и меньше всего заботился о вверенной ему губернии. В таком случае виновен он как сын отечества, что сам не откажется от должности; виновно правительство его поставившее…
«Жизнь им самим описанная». (1764–1798 г.)
ПРЕПИРАТЕЛЬСТВА ЧИНОВНИКОВ