Русская жизнь. Захолустье (ноябрь 2007)

Жизнь фермеров Новой Зеландии протяженна во времени и в пространстве. Здесь редко кто умирает до ста - зачем? И редко у кого земли меньше пары-тройки тысяч гектаров. Ближайший сосед в Новой Зеландии - это человек, живущий менее чем в ста километрах от твоей хижины. Озера, горные вершины, луга, леса - природа здесь всегда имеет хозяина. Я очень хорошо понимаю теперь, кстати, почему Новая Зеландия рассматривается иммигрантами из России как приоритетное направление: здесь наши просторы, и «то березка, то рябина» в буквальном биологическом смысле - весьма распространенный пейзаж.

Некоторые новозеландские фермеры выступают в неожиданном для такой традиционной сферы, как овцеводство, качестве. Одна дама, например, уже на протяжении двадцати лет разводит только черных овец (которых отбраковывают все прочие производители). И добилась гигантских успехов, доведя тонкость шерсти до какого-то необычайно малого количества микрон. Меня совершенно потрясло, что в каждом фермерском доме, где мы бывали, обязательно занимаются искусством: кто-то играет на фортепьянах, кто-то рисует, кто-то вырезает - без дела в часы досуга сидеть не принято. Телевизор, который здесь, во вселенской глуши, казалось бы, должен быть самым востребованным объектом, простаивает. Патриарх новозеландского овцеводства, проживающий в доме с открыточным видом на знаменитую вершину Mount Cook, через Пьера-Луиджи передает мне просьбу: прислать «Евгения Онегина» и «Пиковую Даму» на пластинках - что такое CD он не знает - в исполнении солистов Большого театра. «Как часто вам доставляют почту?» - спрашиваю я. - «Очень часто, раз в три недели.»

Эту ночь мы проведем с частичными удобствами. Владельцы овцеводческого хозяйства Black Forest, которое расположено на душераздирающе красивом озере, решили, что пора зарабатывать деньги на туризме, и выстроили luxury-коттедж для путешественников: пять спален и один санузел. Ну ничего, где наша не пропадала.

На вечеринку, устроенную в честь нашего приезда, собирается вся округа: многие «соседи» четыре часа добирались по горным перевалам для того, чтобы сомкнуть бокалы с приезжими из Старого Света. Больше четырех часов ехала сюда и банкетная служба, которой заказали кейтеринг-обслуживание. Это очень важный момент: чтобы достойно принять гостей, жители лесов, полей и рек в смешных вечерних платьях обращаются к профессионалам. Профессионалы продумывают все: привозят с собой газовые фонари, необременительную посуду, столы, стулья, шатры - не говоря уже об ужине из пяти блюд.

Новозеландцы подходят к решению любых проблем с чувством, с толком, с расстановкой. При каждой смене погоды нам выдают новый боекомплект: то шапку и перчатки, то дождевики. Невероятной предусмотрительностью отличаются даже жители такого безалаберного и опасного города, как Окленд: когда мы отправились на часовую прогулку по лагуне, в кают-компании яхты заранее появилась целая батарея средств от солнца.

Но пока что мы светски общаемся на берегу озера, застрявшего между двух горных хребтов. Я замечаю, что окрестные фермеры (и их жены тоже), мягко говоря, не дураки выпить. Этим надо воспользоваться. Выясняется, что большинство из них бежали в Новую Зеландию из Европы: этот - голландец, тот - немец, а вот тот - в углу - вообще из Испании. «Мы с женой всегда хотели жить хорошо. Когда поняли, что в Европе это стало невозможно, перебрались сюда», - объясняет мне господин из Мюнхена. «Жизнь на континенте вспоминаем как страшный сон».

Конечная точка нашего вертолетного путешествия - городишко-мечта каждого новозеландца, местный Куршевель и Сочи в одном флаконе, крохотный, из трех улиц, Куинстаун. На ужин с фермерами, Пьером-Луиджи и автором этих строк прилетает министр сельского хозяйства страны - очаровательный господин, что называется, с обхождением. Он произносит довольно обширную и вразумительную речь о пользе овцеводства, мы аплодируем, происходят дружеские объятия.

Это был самый длинный ужин в моей жизни - пять с половиной часов. Когда мы выходим, поступает предложение идти в найт-клаб: все равно заснуть после такого количества еды не удастся. Но одно обстоятельство мешает нам приступить к веселью. Это обстоятельство - в драбадан пьяные молодые люди, подпирающие стены всех увеселительных заведений. Они уже не могут говорить, но в глазах у них - ясное приглашение к драке. На следующий день, поправив здоровье тремя «Гиннессами», эти господа в озорной манере будут у меня спрашивать: «Хау мач из йо джекет?» - и всячески демонстрировать приязнь к нам и нашим спутницам. Очевидно, тяжелый фермерский труд требует от них полной самоотдачи на отдыхе. В этой мысли мы укрепляемся на следующий день в Окленде: так, конечно, могут гулять только первые парни на деревне. Что ж, это не худшая точка в путешествии.

* ХУДОЖЕСТВО * Денис Горелов Славянофулы, вперед!

«1612» В.Хотиненко