Русская жизнь. Захолустье (ноябрь 2007)

Крестьянская одежда того времени - бедная, убогая. Жалованная грамота царя Михаила Феодоровича зятю Ивана Сусанина Богдану Сабинину и его потомкам на освобождение от податей. Судя по всему, копия. Фотографии потомков Сусанина (одна из ветвей рода прослеживается до сего дня). Свидетельства об аналогичных подвигах времен Гражданской и Великой Отечественной войн. Документы, имеющие отношение к опере Глинки «Жизнь за царя». Музыкальная шкатулка, воспроизводящая одну из мелодий оперы. Смотрительница завела шкатулку, и из нее полились звуки, не слишком ласкающие слух.

Отдельный стенд посвящен Осипу Ивановичу Комиссарову, уроженцу села Молвитино (так раньше назывался поселок Сусанино), крестьянину, шившему шапки и торговавшему ими в Петербурге. В 1866 году Комиссаров, торговавший шапками в Петербурге, спас от покушения Александра II. Он ударил под руку террориста Каракозова, целившегося в монарха. В результате Каракозов промахнулся и вскоре был повешен, а Комиссарову были дарованы потомственное дворянство и имение в Полтавской губернии.

Целых два спасителя русских монархов на одно костромское село. Высокая, однако, плотность.

В завершение экспозиции - большой бюст Ивана Сусанина работы скульптора Лавинского. Сусанин изображен в виде величественного дядьки с огромной бородой, довольно сильно похожего на Льва Толстого.

Вот, собственно, и все. Небольшой совсем музей.

А ведь есть довольно распространенное мнение, что на самом деле никакого Ивана Сусанина не было. А если был, то никакого подвига не совершал. И никаких поляков в этих краях не было. Ничего, ничего не было. Забудьте.

Осмотрев экспозицию музея Сусанина, я как-то особенно остро почувствовал, насколько омерзительно вот это «восстановление исторической правды» в сторону ее, правды, ухудшения. Когда доказывается, что нечто великое, во что верили люди, на самом деле просто выдумка, пшик, пустой звук. Не было достижения, не было подвига, не было изобретения, не было путешествия, не было открытия, не было мужества и высоты духа, а были и будут лишь человеческая низость, эгоизм и прагматизм.

Собственно, какая разница, был в истории подвиг Ивана Сусанина или не был? Если даже это и миф, то миф правильный и полезный для национального сознания, а это гораздо важнее, чем «историческая достоверность». Если подвига Сусанина не было, то его нужно было придумать, и очень хорошо, что придумали (если придумали).

Смотрительница сказала, что если есть транспорт, можно съездить на гигантское болото (очень много сотен гектаров), куда Иван Сусанин завел поляков. Транспорта у меня, увы, не было.

Шапки Рядом с церковью-музеем - флигелек, где располагается краеведческий мини-музей. Экспозиция совсем крошечная - небольшая комнатка. Экскурсию проводит другая женщина, тоже не экскурсовод, а смотритель.

Центральное место в экспозиции занимают шапки. Молвитино было крупным центром шапочного производства, известным по всей России. Стенд с шапками. Круглые такие, довольно странные по нынешним временам. Некоторые - меховые, некоторые - непонятно из какого материала. Фотография А. И. Чичагова, главного молвитинского шапочного промышленника. Аскетичное, худое лицо, большая борода, горящие фанатическим огнем глаза. Рядом - нарисованная от руки схема географического распространения чичаговских шапок. В центре - красный кружок, изображающий село Молвитино, и во все стороны стрелки - Петербург, Варшава, Москва, Нижний Новгород, Кавказ, Турция. На Чичагова работало 12 мастеров, 6 мастериц и 50 надомников. Опытный мастер зарабатывал до 160 рублей в год, то есть чуть больше тринадцати в месяц. Негусто. Эксплуатация человека человеком. Шапки стоили от 5 до 25 рублей, картузы - от 15 копеек до 1 рубля.

Уже к середине XIX века сельским хозяйством ни один молвитинец не занимался, так исторически сложилось. Все зарабатывали ремеслами или отхожим промыслом. Село было довольно большое и богатое. Быт у многих селян был отчасти городской. Среди музейных экспонатов - наряд молвитинской модницы начала XX века - цветастое платье и маленькие ботиночки на шнуровке. Рядом другой предмет тогдашней роскоши - граммофон. Как и в случае с музыкальной шкатулкой, смотрительница продемонстрировала возможности устройства - звук, надо сказать, тошнотворный. Даже хуже, чем у шкатулки.

В центре села красовалась гостиница «Париж» - большое добротное двухэтажное здание, первый этаж каменный, второй деревянный. Сейчас этого дома нет, осталась только музейная фотография.