Русская жизнь-цитаты-январь 2020

2020 года» Можно терпеть крепостничество до его отмены, но когда оно возвращается – это уже нестерпимо. С Россией проделали именно такой фокус – посулили свободу, а потом вернули в крепостное состояние. Всех, включая олигархов. Воспитать привычку к бесправию действительно удалось. Холоп – и определение, примененное Жириновским к своим адептам в процессе раздачи денег, и название фильма, собравшего 2 млрд рублей. Жириновский уже оправдался: в слове «холоп» нет ничего оскорбительного, оно однокоренное с «хлопцем». И применимо оно ко всем нам: все тотально зависимы. Это тот редкий случай, когда с ним не поспоришь: Жириновский давно стал голосом коллективного бессознательного и кричит о том, о чем другие догадываются. Что до фильма Клима Шипенко, это в самом деле отличная картина – одна из немногих точных сатирических комедий последнего времени; в сущности, она не особенно смешна. Это скорей притча о том, как представителя зарвавшейся и заворовавшейся элиты поместили в декорации крепостной России эдак за год до отмены рабства. В мальчишке думали таким образом воспитать смирение и готовность к благородному поступку, но тут выяснилось неожиданное: смирение воспитывается на раз-два-три, начальственный сынок начинает исправно ходить в ярме и выполнять трудовые повинности, а вот как доходит дело до защиты любимой и вообще до бунта – он умеет только бежать, и вся декорация насмарку. (Кстати, если бы создатели фильма остановились тут и удержались от несколько искусственного хеппи-энда – я без всяких сомнений назвал бы «Холопа» самой умной картиной постсоветской России.) В основе сюжета, хоть авторы и не признаются, лежит некрасовский «Последыш» – там мужика уже после отмены крепостничества, чтобы не огорчать барина-паралитика, попросили вновь сыграть холопа, дать себя выпороть, хоть и напоказ, тоже в декорациях. Он и согласился, за выпивку, а на другой день помер. Проблема только в том, что холоп – холоп во всем и ждать от него подвигов бессмысленно. Его бабу будут тащить хоть в татарский плен, а он будет только повторять: «Дай Бог здоровья». И вот вопрос: холопы, которые понимают, что они холопы, – они свободнее или нет? По-моему, они еще хуже. Особенно если им смешно.

Даже если ты не берешь денег от власти,

ты зависим от рекламодателей: к тебе может никто не прийти, если власть будет считать тебя врагом. Поэтому иногда ты вынужден себя внутренне цензурировать: «Если мы слишком глубоко залезем в эту тему, то это будет опасно. А здесь мы можем нарваться на уголовное дело или дождаться каких-то санкций от Роскомнадзора, которые приведут к отзыву лицензии СМИ». Я не скажу, что такие вещи являются постоянной головной болью. В большинстве случаев между «делать» или «не делать» мы, конечно, выбираем первый вариант. Но мы понимаем, что если сегодня сделаем и опубликуем большое расследование, условно, про дочек Путина, то завтра мы будем получать не одно предупреждение Роскомнадзора в неделю, а 100 — и просто разоримся на юристах и штрафах.

В нашей стране так искажены информационное

поле и представления о журналистике, что независимая журналистика воспринимается как оппозиционная. Если журналист не хвалит власть, то он является оппонентом, пятой колонной, агентом Госдепа и так далее. Люди во власти часто отказываются признавать, что могут быть журналисты, которые их критикуют, но при этом любят Россию и желают ей лучшего.

Мы следуем азам журналистики, которые до сих

пор не везде соблюдают: в каждой публикации должны быть мнения двух сторон конфликта, комментарии тех людей, которых мы критикуем, должно быть уважительное отношение и соблюдение прав наших героев, даже если они нам не нравятся. Мы должны давать читателям все доказательства, все ссылки, чтобы они могли проверить информацию, о которой мы пишем. В этом вроде бы ничего особенного нет, но многие региональные СМИ этими стандартами пренебрегают

Самым популярным писателем десятилетия стал

Борис Акунин: его книги на «ЛитРес» продали тиражом около миллиона экземпляров. Часто читали также Сергея Лукьяненко, Ю Несбё, Александру Маринину, Дарью Донцову.В 2019 году наибольший спрос наблюдался на книгу «Подсознание может все!» Джон Кехо. Таким образом, впервые за 10 лет топ возглавила нон-фикшн аудиокнига.

— А было много? — У тебя когда-то была идея модернизации районной печати…

Независимых издателей не осталось.— Они были. Три-четыре-пять. Никого не осталось. Блогеры одни.— Да, была. У нас много идей было. Мы предлагали районным газетам тесное сотрудничество, редизайн при условии изменения редакционной политики в сторону независимости и большего информационного насыщения.

Ну а как можно смолчать-то?