Русская жизнь-цитаты-декабрь 2019

'Очевидно, что есть издержки правоохранительных органов. Но в целом это вызвано мощным запросом на справедливость. И вылилось в акции. Это даже хорошо. Но ни в соцсетях, ни на площади заявить о своем мнении нельзя, надо это делать в порядке, установленном законодательством.' То, что эта публика плевать хотела на конституцию, давно известно. Но свобода выражения своего мнения - естественное право человека. Его нельзя отменить или ввести законодательно. Нельзя запретить думать. Не потому что нельзя, а потому что невозможно. Медведев в очередной раз хотел сказать что-то умное, но выше головы не прыгнешь. А потому сформулировал, как получилось. Получилось не очень.

'Иностранный агент' – это статус 'впрок'.

Списки 'лишенцев' то росли, то уменьшались в зависимости от политической ситуации, а ограничения для них росли.Лишенцев было немного, максимум несколько процентов от жителей городов и сёл. Возвратить себе избирательное право было практически невозможно. Можно было об этом ходатайствовать, и бывшие фабриканты и родственники священнослужителей писали униженные письма 'во власть' с заверениями в своей совершенной лояльности.Только по новой 'сталинской' конституции 1936 года лишение избирательных прав было отменено. К этому времени уже несколько лет по стране шли различные репрессивные кампании. 'Лишенцы' были первыми в списках лиц, подлежащих репрессированию. Они первыми попадали 'под каток'. Список ведь был уже готов. В нём важны не конкретные прописанные в новом законе безумные условия, а само существование этой несмываемой метки на отдельных людях. И конечно, важно само появление списка таких людей, к которым теперь могут применяться 'списочные меры'. Причём основанием для применения этим мер будет именно и только членство в таком списке.Метка может выглядеть вполне невинно: казалось бы, ну что это за ценность, 'право избирать и быть избранным' для большинства жителей России в 1918 году!.. Одно лишение повлечёт за собой другое. Какие меры будут, неизвестно, теперь созданы возможности для такого законодательного творчества. И это в новейшей истории России впервые. До этого категории официально отверженных людей у нас давно не было.Но в отличие от еврейской 'жёлтой звезды', которую вешали на всех евреев без разбору, в 'иностранные агенты' всё-таки будет какой-то отбор. Не будет же Левиафан наделять им всех подряд – в таком случае 'воспитательная' мера потеряет смысл. Поэтому уже распространено мнение, что этот статус может стать чем-то вроде знака человеческого качества. Возможно, так и получится.

Русская публицистика, начиная от князя

Курбского и протопопа Аввакума - всегда последнее слово. Политическое слово в России - это не попытка переубедить равного, а обращение снизу вверх - обвинения, брошенные несогласным гражданином в лицо неправедным судьям. Русская публицистика не надеется на перемены здесь и сейчас, она всегда адресована будущему через голову деспота. Перемены, о которых говорится в русских политических текстах, состоятся в лучшем случае через пару десятков лет, а, возможно, вообще не при нашей жизни. Даже русские 'патриоты' работают в том же жанре, просто в их понимании не авторитарное государство подавляет гражданские свободы, а компрадорские власти проводят антирусскую политику. Но никакой надежды на диалог с этой властью на равных нет так и эдак, и спасти страну возможно лишь в отдалённом будущем. Западный публицист всегда обращается к людям. Русский - к Истории. Это одна из причин, по которых я сам почти бросил писать о российской политике. Я хочу участвовать в изменениях, происходящих сегодня, а не служить для будущих поколений диссидентов примером того, что 'и в XXI веке в России всё было точно так же'. Вторая причина - то, что, когда вся публицистика - последнее слово, лучшей публицистикой всегда будет Последнее Слово. Когда человек стоит на судилище, готовясь к неизбежной отправке по этапу, и знает, что это его последняя возможность публично высказаться на месяцы и годы вперёд, его мысль приобретает остроту опасной бритвы, а слова - вес оружейного плутония. К ним уже нет смысла ничего добавлять по сути. Можно только ещё раз повторить: Свободу Егору Жукову, его товарищам по Московскому делу и всем российским политзаключённым.

Политик Жуков, начавший этим летом

в моей команде свою первую кампанию, не будет забыт. Он переживет их, потому что молодость всегда переживает озлобленную старость. Его 20 лет против их 70 – вот и весь ответ на вопрос, за кем будущее страны. Честность против вранья, смелость против подлости: у своих «судей» с телефонами в потных ладошках Егор выигрывает даже не по очкам – нокаутом. И победа будет за ним. Она будет за нами.

Если есть настроения, значит кто-то