Русская жизнь-цитаты-декабрь 2017

Дмитрий Панченко:”История путинской России есть история узурпации власти — узурпации ползучей, осмотрительной и вороватой, как это ей и свойственно. Допустим, «не более двух сроков подряд» нужно понимать так, как было решено это понимать. Конституция была формально соблюдена, но если не тогда, то теперь стало совершенно ясно, что Путин оставался главной фигурой. Затем увеличили президентские сроки. Теперь ни у кого нет уверенности в том, что не появится дальнейших изменений. Срок пребывания Путина у власти на деле оказывается неопределенным. Это и есть узурпация. Как это ни обставляй ссылками на законно принятые решения. И когда папа Чайка выступает с докладом о коррупции; когда дядя Сечин, являясь ключевым свидетелем по некоему делу (о котором я не берусь судить), раз за разом не является в суд, а суд идет; когда единственный воспринимаемый всерьез альтернативный претендент не допускается к участию в выборах — все это лишь очередные свидетельства того, что законно избранным президентом РФ станет узурпатор.

Что здесь какая-то махинация — понятно всем. Одних это возмущает, другие закрывают глаза, третьи потирают руки (так вот и надо этим либералам!), четвертые ни о чем не думают — но знают все. И если все знают или по крайней мере чувствуют, что власть зиждется на жульничестве, то как эта власть может осуждать жульничество в спорте, жульнические диссертации, жульнические дипломы, жульнические карьеры?

Режим узурпации требует наличия у власти свободы маневра. И вот все правила размываются и нарушаются. Выборы организуются нечестно, а их результаты фальсифицируются. Политическая конкуренция изничтожается. Парламент становится марионеточным, правоохранительные органы — так называемыми. Какие следствия? Власть, которая зиждется на узурпации, не может выступать носителем каких-либо этических принципов, она не может быть носителем правды. Она свято следует лишь одному принципу: не пойман — не вор. Ее стихия — изворотливость, ее повседневная деятельность — имитация, тогда как созидательная деятельность ей чужда — хотя бы потому, что у нее нет морального права предложить обществу направление совместных усилий. Столько раз отмечавшееся отсутствие у нынешней власти ясной программы, стратегии, объявленных внятных целей — сопутствующее явление. При этом ее монопольное положение препятствует тому, чтобы для кого-то другого разработка подобных планов и целей предстала осмысленной. Невозможность решения, практическая бесперспективность даже постановки общественных задач способствуют тому, что в повседневной российской жизни не получают достаточного поощрения качества и ценности, полезные для общества: честность, трудолюбие, уважительное отношение к другим как к равным. Дорога открывается лживости, ловкости, социальному эгоизму и некомпетентности. Говоря старинным языком, узурпация — это форма власти, которая поощряет пороки.

Узурпация — это не только отмена для данной власти четко ограниченного срока. Это еще и положение дел, когда действия и характер представителей власти выходят за рамки представлений о том, зачем власть, собственно, существует. Главный узурпатор может большинству граждан даже скорее нравиться, чем не нравиться. Но это большинство все равно чувствует, что что-то не так, оно знает, что выгодополучателями при этой власти являются всякие там прокуроры, менты, фээсбэшники, продажные судьи, друганы, болтуны, разнообразная шваль, да еще олигархи, разбогатевшие сомнительным образом, — и это большинство не считает, что власть для того и существует. В отсутствие ясных перспектив изменения ситуации все это не столько способствует формированию импульса к конструктивным общественным преобразованиям, сколько ведет к ослаблению общественных связей и понижению моральных стандартов. Российские граждане, соединяя сегодняшний опыт с тем, что усвоили от старших, лишний раз убеждаются в правоте своей многославной мудрости: своя рубашка ближе к телу; кто смел, тот и съел; не обманешь — не продашь; не подмажешь — не поедешь.

Таково, стало быть, имя печки и ее описание в самом первом приближении.

https://www.facebook.com/dmpanchenko/posts/1718537514879872

Константин Гаазе:”Что, если они пошли ва-банк, решив (поняв?), что режим — это они, а не президент? Что президент — это всего лишь их публичный делегат, не ширма, но символ, не имеющий больше реальной власти, неспособный без них — ночных властителей — отправлять эту власть, просто приказав и увидев, как приказание исполняется.

Последнее слово Улюкаева в этом смысле крайне симптоматично. Государство давно смирилось с чувством беззащитности перед президентом: мы — солдаты Путина; так уже лет десять отвечают на вопросы о странностях политики президента высшие сановники. Но готово ли оно смириться и свыкнуться с чувством беззащитности перед лицом новых властителей России: перед лицом Сечина и других ночных агентов режима?