Русская жизнь-цитаты-август 2018

У меня не было такого явного кризиса веры, я не переставала ходить в храм. Но было чувство огромного недоумения: как будто ты все время просил хлеба, а дали камень, ты все время просил только о том, чтобы все были здоровы, а вот так получилось. И еще было очень, очень сложно понять, что человека рядом с тобой нет. Вот я ходила в храм десять лет, я все знала про «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Но был рядом с тобой человек, ты его за руку только что держал. Час назад была жизнь. Ты на секунду отвернулся — и жизнь ушла.

И нет человека, и нет с ним никакой связи, есть глухая кирпичная стенка. Лязг закрывающейся двери и глухая стена из кирпича. Ничего. Есть молитва, очень хочется, чтобы была вера, но все перекрывает эта страшная пустота… Ты все время верил в жизнь после смерти, а тут вот раз — и глухая стенка, и никакого знания, что там есть жизнь дальше… Только методом от противного. Только уверенностью, что если все заканчивается тут, то бессмысленными были смерти всех мучеников, всех святых, всех тех, кто нам так дорог… Я писала об этом в статье «Без гарантий».

С Андреем нас познакомила Нюта Федермессер, руководитель фонда помощи хосписам Вера. Вернее, я была знакома с женой Андрея — Катей Ремизовой, мы переписывались, были с Наташкой у нее в хосписе, много говорили о жизни, я знала, что у нее есть пятилетний сын Захар. Катя умерла от рака кишечника, ей было всего 29. Ремизовы после ее ухода особенно ни с кем из нашего прихода не общались и немного пропали с нашего горизонта. Я тогда пробовала делать встречи для детей, которые потеряли кого-то из родителей. Мне казалось это очень важным — создать для ребенка круг общения с детьми в такой же ситуации. Все же разводов у нас достаточно много, а вот так, чтобы кто-то из родителей умер — это намного реже встречается, и ребенку это очень сложно…

Вот я и решила создавать такой круг общения Наташке и знакомым детям. Нюта очень меня просила обязательно звать туда Андрея и Захара. Мы действительно несколько раз погуляли вместе, сводили детей в зоопарк, на батуты, и вместе нам было очень спокойно, потому что оба мы были уверены, что никаких уже браков, влюбленностей и тому подобного в нашей жизни не будет — мы знали, что это вопрос закрыт навсегда.

А потом, когда мы с Наташкой были на море, а Андрей в Москве, мы как-то разговорились в переписке, и вдруг стало понятно, что уже не мы решаем дальше, а что-то за нас решено. Словно нас взяли за руки и сказали, что вот, дальше будет так. Вам даруется любовь, идите по жизни вместе. От этого понимания было очень страшно и странно. Мы ведь решили уже не создавать новых семей, мы же так все продумали и запланировали… И однажды Захар за завтраком сказал папе: «Папа, знаешь, Наташа — единственная девочка, которая меня понимает. У нее папа на небе, а у меня мама. Можно вы с Наташиной мамой поженитесь?». А потом примерно это же он сказал мне. И все священники нас очень поддержали, и наш отец Александр, улыбнувшись, сказал, что так и знал, что так случится.

Конечно, когда ты прошел через потерю, когда ты уже столько видел, отношения уже другие, хотя, конечно, разные бытовые разногласия у нас тоже есть и я им даже рада. Дети нас стали называть мама и папа — причем они сами так решили. И вообще очень подружились. Мы боялись, что им будет сложно друг с другом, а, видимо, у них было такое сильное чувство неполноты и одиночества, что сейчас Наташа и Захар — лучшие друзья. Ровно через девять месяцев родился Андрюша. Сложно описать то чувство, когда ты несколько лет привыкаешь к мысли, что детей у тебя больше не будет никогда, и тут вдруг появляется новый малыш.

Трудно говорить о счастье. Мы до сих пор удивляемся тому, как странно и промыслительно все это вышло. И вот тут я снова очень хочу попросить молитв — за нас, за детей и за наших ушедших.

“Православие и мир “, наверное, главное дело моей жизни. Сегодня это сайт, на котором мы стараемся писать о настоящей жизни. О проблемах медицины и образования. О великих людях и наших прекрасных современниках, о сложностях материнства, о приемных родителях. О смысле. О жизни, смерти и любви.

кажется: ну что такое 50 или 100 рублей в месяц — а именно из этих платежей и складывается весь бюджет “Правмира”. Только на эти пожертвования мы можем рассчитывать и понимать, сколько гонораров сможем заплатить, материалов заказать. Пожалуйста, подпишитесь на “Правмир” и фонд “Правмира”, если вы еще не подписались, будем делать общее дело вместе!

Трудно и страшно писать про свою жизнь вот так, наживую. Я не могла это сделать два года и поэтому сейчас я прошу молитв у читателей — о нас и о упокоении приснопамятных Анатолия и Екатерины. А если у вас есть какая-то замечательная история или вы знакомы с каким-то удивительным человеком, пишите нам

https://www.pravmir.ru/anna-danilova-trudno-govorit-o-scha…/