-- «Давайте будем откровенны: можно ли было ожидать чего-то другого в условиях многолетней целенаправленной агрессивной антисоветской и антироссийской пропаганды? Которая отнюдь не завершилась после отставки быстро перекрасившегося из коммунистов в либералы ренегата Ельцина»
-- «… Ельцин-центр, ликвидации которого много лет безуспешно добиваются все адекватные граждане нашей страны
-- «Мнение народа никого не интересует, о последствиях таких решений никто не думает. Как и о причинах равнодушия людей, которые 24 июня 2023 года почему-то не вышли на дороги и улицы, чтобы остановить мятежников и защитить от них представителей законной власти»
Затем автор потребовал исключить из школьной программы «яд солженицынскй лжи» и перейти «к правде Маяковского»
***
И в завершение -- наш вчерашний сюжет, который оказался нервирующим: легенда
Декларирование Путиным «оконч×тельного peш×ния укра×нского вопр×са» -- это легенда. Он этого не говорил. Легенда возникла из текста Акопова «Наступление России и нового мира» на РИА Новости 26.02.2022. Этот текст был удален с сайта вскоре после появления. Но его, во-1, архивировали все, кто занимался темой, а во-2, его тогда же перепечатали ярые z-ресурсы – «Радонеж», например, где он и сейчас преспокойно висит.
В тексте есть такие слова: «Владимир Путин взял на себя историческую ответственность, решив не оставлять решение украинского вопроса будущим поколениям». Источник легенды здесь.
В обсуждении легенды выявились несколько линий:
1. Он все-таки это говорил, пусть не сам, а поручил государственному агентству.
2. Пусть не говорил прямым текстом – он всегда говорит скользко, но подразумевал и намекал.
3. Слова не имеют значения, надо смотреть на дела.
4. Зачем вообще разбираться, кто что говорил, если они всегда лгут?
5. «С какой целью вы защищаете и оправдываете начальство?»
6. «Ваша империя ведет планомерное уничтожение не только украинцев, но и чеченцев, и крымских татар, а вы отказываетесь это признать»
Так вот. Повторяю: Путин этого не говорил.
… Как и Андропов не говорил, что «мы не знаем страны, в которой живем»
1. Российская элита и российское общество не понимают Китая, не доверяют ему, опасаются его.
2. Российская элита убеждена, что не Запад или НАТО, а именно Китай главная угроза.
3. Точно так же китайцы не верят русским заявлениям о стратегическом партнерстве, предполагая, что рано или поздно те начнут дрейфовать от Китая.
4. Культурный и ценностный профиль России проевропейский, а не проазиатский.
Сразу же после скорого ухода Путина и разрешения политического кризиса геополитический вектор России начнёт разворачиваться в западном направлении. https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid02TcYJyWwfWdQEx1yZa7R4WugrYVCThebwkDvbBtPHy6PBFUXn5Wp1AaLxk1s6oXzAl&id=100007811864378
Тезис, что угроза потери "новых территорий" будет нести экзистенциальную угрозу для России и потому в таком случае необходимо применение ядерного оружия опровергается хотя бы тем, что до 14-го года Россия существовала почти четверть века без Крыма и никаких предвестий краха или упомянутой "экзистенциальной угрозы" не ощущала. Наоборот, первое десятилетие нового века было, пожалуй, временем наивысшего роста экономики и национального благосостояния за очень долгое время.
Так же и до осени 22-го года Россия умудрилась прожить без "новых областей", неоднократно заявляя, что не видит необходимости в новых территориальных приобретениях.
Печальная ирония в том, что при попытке "избежать гибели" ценой применения атомной бомбы включается единственный сценарий, в котором Россия как раз и рискует своим уничтожением, вместе с остальной планетой. Об этом правда "секта любителей бомбы" предпочитает кокетливо промолчать.
не могу перестать думать про офицеров, которые пытались уволиться с начала войны. но армейская бюрократия тянула месяцами, а потом объявили мобилизацию и все – расторгнуть контракт стало невозможно. все офицеры и контрактники оказались на положении рабов Минобороны.
через нас уже много таких прошло, вот из последнего:
Служил я далеко от Украины, на Дальнем Востоке. Но с самого начала войны по всей стране офицеров пытались уговорить поехать на фронт. Многие соглашались. Я — нет. Но, чем дальше, тем активнее командование склоняло к поездкам в Украину.