Русская жизнь-цитаты 14-21.03.2024

Важное направление деятельности российских властей – инфильтрация своих людей в западное (включая ближневосточное) академическое сообщество. Приведу только один пример: покинувший РФ сразу после 24 февраля 2022 года Анатолий Чубайс стал (вместе с историком Юрием Слезкиным, известным американским историком России и СССР и одновременно инфлюэнсером-государственником («валдайцем») инициатором создания исследовательского центра по изучению «постпутинской России». Довольно странно читать о планах на «постпутинскую Россию», которые вынашивает один из создателей и соловьев России путинской и даже еще ельцинской. Есть и примеры прямой засылки в страны Европы и в США привластных номенклатурных «академиков», занимавших ключевые посты в РФ, а теперь занимающих или имеющих занять посты «офицеров связи» в государственных или частных европейских университетах. Поскольку в процесс академической интеграции вовлечены и обычные люди, бежавшие из РФ или Беларуси, складывается новая общая атмосфера взаимного недоверия западной академической среды и российских гуманитариев, в недалеком прошлом работавших в РФ. Едва заметно для внешнего наблюдателя происходит перемешивание ложки агентурного дегтя в бочке беженского меда. Атмосфера взаимного недоверия усугубляется украинско-российскими распрями и дрязгами. В некоторых случаях только происхождение и родной язык становятся или остаются критерием отношения к гуманитарию. Это подрывает и космополитический характер науки вообще, и качество любого исследования. Между тем, серьезные гуманитарные исследования, несмотря ни на что, появляются и публикуются и в переводах на другие языки, и на русском. Но это, скорее, инерция свободных (или относительно свободных) десятилетий, когда гуманитарные науки в РФ медленно, но верно переплетались с современной мировой наукой. Теперь большинство авторов таких книг уже не находятся в РФ, книги их изымаются из книжных магазинов и т.д. Если говорить об основных факторах, определяющих общественную, гуманитарную жизнь сегодня, то главный фактор, если не упоминать, конечно, то, что началось весной 2014-го, а потом развернулось в полную силу 24 февраля 2022 года, — это разрыв связей внутри сообщества. Появление тем и идей, блокирующих привычную коммуникацию. Здесь ключевой ответ заложен в самом вопросе, ставящем знак равенства между гуманитарными науками и общественной жизнью. Советское время отличалось тем, что гуманитарные науки работали вхолостую, почти никак не сообразуясь с реальной общественной жизнью. Даже свободу советские люди получили не от Лотмана или Аверинцева, а от генсека ЦК КПСС Горбачева. Очень обидно было многим людям, что к гуманитариям относились как к каким-то евнухам. То ли дело физики-ядерщики! Но за 1990-е и первую четверть XXI века большая наука начала откочевывать из бывшего СССР в направлении США, Западной Европы, Австралии или Новой Зеландии, и у гуманитариев нет никаких моделей поведения для скукоживающейся и отсталой страны. В 1960-е-1980-е гг. свежий ветер в гуманитарные науки дул от математиков и кибернетиков, биологов и психологов. Казалось, что естественные науки и математика предохранят от советской идеологической индоктринации. Но в этом отношении коренилась и опасная ошибка: наука объявлялась объективной силой, как бы парящей над социумом. В свободном мире все это было в послесталинское время иначе. Философы (например, французские) влияли именно на социальность своих стран, готовили идейные основания для общественно-политических движений, которые ломали старый параллелограмм сил. Но это была свобода, не разрушенная никем. Приобщить молодых людей в РФ именно к этой свободе – насущная потребность многих. Но как и что делать для этого в текущих условиях, не совсем понятно. Наш волонтерский проект – Свободный университет – объявлен нежелательной организацией, хотя сами мы считаем себя мембраной, которая дышит между мирами. Если я вижу хоть какую-то перспективу – то в интеграции нашего студенчества и молодых профессоров в западной академии. Здесь есть несколько ярких примеров, которые я опять-таки боюсь называть, потому что понимаю, какую дурную службу может оказать этим людям мой отзыв об их работе. Как повлияют на все это выборы и другие квазиполитические мероприятия, сказать трудно. Главное, мне кажется, это глубина осознания, скажем так – тупиковости всего текущего российского государственного (национального) проекта. На эти случаи жизни у российской общественной мысли в целом нет реализуемых предложений: она слишком сосредоточена на себе, любимой, она почти не участвует в международном производстве идей. Некоторое время назад философ и историк культуры, а также – в бытность его в СССР в 1970-е-1980-е гг. – исследователь и популяризатор французской философии второй половины ХХ века, Михаил Ямпольский назвал главной бедой российских гуманитарных наук бедность репертуара идей. Вы можете спросить, каков критерий определения «бедности репертуара». И я отвечу: русская гуманитарная/общественная мысль не может пробить стену текущей русской большой политики. Стенания, жалобы, даже презрение к внешнему миру за беспомощность, но и всё. Вот почему наиболее влиятельной силой, работающей на будущее, будут люди, уходящие за научным счастьем в большой мир, бегущие от скалозубов и градоначальников города Глупова. В этих условиях никакая симуляция политической жизни внутри РФ не сработает. Хорошо, что сейчас, пусть и медленно, разрушается базовая парадигма советского века, согласно которой гуманитарные науки – это убежище от общественно-политической реальности. На западе гуманитарии, в тенденции, были бунтарями, разрушавшими косную патриархальную систему, в СССР они были, в тенденции, уклонистами от общественно-политической борьбы. Немногочисленные диссиденты – исключение, только подтверждающее правило. Боюсь, что мой прогноз на ожидающее нас будущее совсем никому не понравится, он и мне самому не нравится, вот почему я от него воздержусь. Но стоит помнить, что хороший гуманитарий в такой недружелюбной среде – это настоящий Сизиф. Сизиф, радующийся своей участи. Посмотрите, как толкает свой камень в гору новый израильтянин Виктор Вахштайн. Он даже уступил в своем личном академическом пространстве социологическую составляющую гуманитарной. Но в какой мере одиночные примеры вообще показательны, я не знаю.