Русская жизнь-цитаты 10-20.11.2024

Владимир Путин говорит правду чаще, чем принято думать. Если это не исторические лекции, не фантазии о десятках тысяч уничтоженных единиц техники, не разговор об экономике, а концептуальные заявления о его собственных планах, то можно ничего не додумывать, просто воспринимать всё так, как он и говорит. На Валдае Путин сказал, что не хочет возвращения России на тот путь, которым она шла до 2022 года. Единственная разница между путём, которым Россия шла до и путём, которым она пошла после 22 года – это война. Всё остальное, что случилось с Россией – это производная от войны. Когда человек говорит, что не хочет возвращения на путь до 22 года – его слова невозможно интерпретировать иначе, чем «я не хочу в довоенное время, меня всё устраивает». Путин не утруждает себя словоблудием и политиканскими экивоками. Никаких окольных путей из серии «да, война эта стоит России большой крови, наш народ несёт тяжёлые жертвы, но мы готовы это терпеть во имя борьбы с фашизмом» – ничего подобного. Есть жанр такой: риторика руководителя воюющей страны. Он говорит о победах, преувеличивает успехи своей армии и потери противника, но каждый раз подчёркивает, мол, это всё совсем скоро закончится, героическому народу надо ещё чуть-чуть переждать – и его жертвы будут вознаграждены мирным небом и вкусным хлебом. Путин не говорил ничего похожего как минимум пару последних лет. Только в самом начале войны были разговоры про график и план, что пусть не 3, а 33 дня – но скоро всё закончится. Сейчас наоборот: война представляется как лучшее, что случалось с нашей страной. Время, когда и денег можно заработать сколько угодно, и ипотеку почти бесплатно взять. Заводы, которые 20 лет производили только долги по зарплате, сдавали цеха под склады, сейчас в три смены точат снаряды. Люди, жившие от микрозайма до микрозайма, скрывавшиеся от коллекторов, искавшие в долг300 рублей до получки, теперь могут разом взять до 3 миллионов рублей и ещё по 200 тысяч получать каждый месяц. Могут получить не просто большие деньги, а такие, каких в их системе координат никогда не было, которые меняют жизнь на корню. Больше всех от этой войны выиграли те, кто всю историю новой России проигрывал. Деньги пришли туда, где их никогда не видели. Мы не просто так всегда поминаем виртуальную швею из Иванова, потому что Ивановская область – эталон абсолютной нищеты. Лихие девяностые, тучные нулевые, кризисные десятые – каким эпитетом ни награждай каждую эпоху, Ивановской области он не коснулся. Там всё стабильно и очень бедно. Средняя зарплата в довоенном 21 году 28 тысяч рублей после вычета налогов. Теперь же вилка зарплат в вакансиях по запросу «швея» в Иваново лежит между 60 и 120 тысячами рублей в месяц. Война – единственное событие в жизни швеи из Иваново, которое изменило её жизнь к лучшему. Главная издержка, которая мешает современным государствам вести большие и продолжительные войны – это людские потери. Когда на 20-летнего парня приходит похоронка, она производит ошеломительный эффект на всех, кто его знал: на соседей, на бывших одноклассников, на их родителей. Никто не хочет оказаться на месте их семьи. Кто вчера ребёнка на выпускной провожал, а сегодня его хоронит. Все эти люди для пропаганды потеряны навсегда: смерть прошла рядом с ними. Но в этой войне всё иначе. Был колдырь, который своей пьяной физиономией портил людям настроение. Он перебивался случайными заработками  и отравлял жизнь жене и детям. А теперь вместо него у семьи появилась машина, закипел ремонт, а растущие дети получили по квартире. Формат этой войны в высшей степени социал-дарвинистский. Шанс отправиться на фронт и погибнуть на нём обратно пропорционален ценности для общества и количества людей, которым будет не плевать на гибель нового рекрута. В итоге люди, которых война коснулась, исключая разве что мобилизованных и их близких, делятся на две категории: на тех, кому всё нравится, и на тех, кого никто не спрашивает. Это условная швея из Иванова, которая живёт свою лучшую жизнь, и трижды судимый сторож автостоянки, чьё недовольство решается изоляцией в подвале. Понятно, что эта нормальность иллюзорна настолько же, насколько иллюзорно экономическое от войны процветание. Но Путин не из тех людей, кто задумывается о завтрашнем дне. Дело даже не в том. Что у него сегодня всё хорошо, а в том, что очень легко понять, какие проблемы Путин от окончания войны получит. Но невозможно понять, что он потенциально от окончания войны выиграет. Раздутый в экономике пузырь не стабилизируется окончательно в момент подписания перемирия, он от этого просто быстрее коллапсирует. Окажется, что больше никому миллионы больше просто так не раздают, что никому не нужно столько снарядов, бушлатов, беспилотников, грузовиков и танков. Перестанут в стране возникать вдовы-миллионеры, которые хотят по квартире и машине. Швея из Иванова вдруг обнаружит, что никакой сотней тысяч в месяц уже не пахнет, что найти бы работу за довоенные 25. Но цены-то уже совсем не довоенные! Миллион человек, вернувшихся с войны, обнаружат, что жена взяла ипотеку, купила машину в кредит, этим людям теперь надо платить по пяти кредитам, а фронтовой зарплаты в 200 тысяч уже нет, что занятость в военке и смежных сферах схлопнулась ,а гражданских рабочих мест при такой ставке Центробанка им почему-то никто не создаёт. Спустя очень короткое время невозможно будет избежать вопросов: что за херня происходила эти три года? Чего мы добивались, если добились вот этого: работы нет, цены конские, а алкаш, которого с таким облегчением проводили на фронт, вернулся и теперь всех терроризирует? Для нормализации войны были приложены невероятные политические, пропагандистские и репрессивные усилия, но в первую очередь усилия финансовые. Десятки триллионов рублей были потрачены на то, чтобы для миллионов граждан это была не война, а мать родна. При том, что начало войны, вплоть до мобилизации, практически не повлияло на повседневную жизнь в России – окончание же войны изменит жизнь всех и сразу, жизнь миллионов, и в сильно худшую сторону.