Русская жизнь-цитаты 10-20.10.2024

Простой народ никогда не виноват, или всё-таки кое-где у нас или у них порой бывает виноват? Иногда говорят, что, дескать, «простые немцы не виноваты в преступлениях нацизма, потому что они (а) мало что понимали, (b) мало что знали, (с) те, кто понимал и знал, не могли убедить остальных, и (d) народ, даже если бы понимал что-то, все равно ничего не мог бы поделать, потому что вооруженная автоматами, полицейскими дубинками, тюрьмами и репрессивными законами власть – не позволила бы остальному народу что-то изменить». Так что бомбардировки Дрездена на 95% были уничтожением этого ни в чем не виноватого народа. Допустим. Но тут запятая. Если «народ на самом деле не понимал, что делают его элиты» – тогда он, безусловно, не виноват. Не виноват и не может быть осужден олигофрен. Но я не верю, что народ такой дурак. А если интеллигенция считает народ дураком – то зачем его так уж сакрализировать? Или это какой-то архаический культ? Культ дурака? Как в сказках разных стран? Кстати, об архаике. Национализм, особенно в его крайних, этнофобских формах, когда важнее всего становится не государственная лояльность, а именно кровь, происхождение, даже следы этой крови пусть на четверть или даже на восьмушку – такой национализм называют «древним», «пещерным», чуть ли не «зоологическим». «Не списывайте на патологию все мерзости нормы», - говорил психиатр Освальд Бумке. Не надо списывать на архаику все кошмары современности. Национализм – детище XIX века, его второй половины, детище индустриальной модернизации, наций-государств, городской революции, массовой однотипной занятости и всеобщего избирательного права. А уж в XX веке национализм стал совсем «пещерным» (клевета на первобытных людей!). Самый смертоносный национализм (он же нацизм) появился менее 100 лет назад, в просвещенной Европе.   И еще один вопрос. Я уже сказал, что интеллигенция, начиная с первых десятилетий XIX века, обожает не шибко образованных, не особо думающих тружеников сначала полей, а потом и фабрик, и офисов. «Простой человек» объявляется основой основ социального бытия, а также источником и носителем некоей изначальной мудрости и вечной правоты. Однако весь этот культ «простого человека» на деле означает самый грубый и пошлый национализм. Почему? А потому, что источником и носителем мудрости и правоты как бы по умолчанию объявляется не «простой народ вообще», а только и исключительно «наш простой народ». Для русских – русский, а для немцев – немецкий. Если бы речь шла о «народе вообще», то пришлось бы признать мудрость и правоту всех и всяческих широких не слишком задумчивых масс. Например, простых и очень народных немецких солдат, которые пришли на нашу землю убивать и грабить. Но Илья Эренбург прямо сказал в своей знаменитой листовке: «Мы поняли: немцы – не люди. Не будем говорить, не будем возмущаться. Будем убивать». И немного ранее Павел Антокольский: «С этой тварью возможен только один разговор: пуля, штык, снаряд, смерть. Зверь должен быть уничтожен». Нелишне вспомнить, какой скотиной рисовали колонизаторы простых людей дальних и заморских земель, дабы обосновать свое право завоевывать чужие страны. Во время войны простой народ врага – это зверь. В невоенной обстановке чужестранный простой народ – в лучшем случае дурак. «Наш» простой народ – всегда мудрец и гуманист, который вынужден убивать зверя, чтоб зверь не разорвал его. Или, в не военной обстановке, он слегка посмеивается над «глупыми иностранцами». Какой из этого можно сделать вывод? Вот какой: принадлежность к «простому народу» не делает человека лучше. Ни на копейку, ни на пфенниг, ни на цент. Культ «простого народа» – это скатывание в национализм, в жестокое и тупое «они и мы». Однако, хотя изначальным носителем национализма была интеллигенция (в России) и интеллектуалы (в других странах) – это не их злостный замысел и вымысел. Увы-увы, национализм – закономерный и, еще раз увы, исторически необходимый продукт индустриальной модернизации середины XIX – первой половины XX века, периода создания «наций-государств». Всем хорош национализм, кроме одного: у него нет своей утопии, своего «светлого бесклассового будущего», как у коммунизма. Национализм цветет и мобилизует людей только при наличии зловредных инородцев. Но если их уничтожить или выселить, то тут же появятся полукровки, четвертинки, мужья, жены и племянники инородцев. А в итоге, когда все будут чисты до восьмого колена – возникнут «инородцы по образу мыслей и кругу общения». Увы, проверено германской практикой тридцатых. А что касается перспективы – то нынешний европейский (русский, германский, французский и т.п) национализм – это отчаянный крик вслед уходящему поезду. Всё, друзья мои. Примите искренние соболезнования. Ибо и я, старый дурак, иногда мурлычу «Москва златоглавая, звон колоколов». Потому что гастарбайтеры со своими языками, культурами и религиями – это теперь вместо классов и сословий. Ну, выгонят националисты их всех из России (Франции, Германии и т.п.). Кого же русские, французы или немцы поставят мешки ворочать за копейки? Каких таких новых пролетариев? Ах, не за копейки? А если не за копейки – то не будет экономического роста и потребительского бума, который пока еще всех устраивает. Так что придетс