Русская жизнь. Скандалы (декабрь 2008)

Недавно я присутствовал на встрече бизнесменов из Китая, собиравшихся начать бизнес в России, с бизнесменами из Франции, уже начавшими такой бизнес много лет назад. Представлял я на этой встрече не столько Россию, сколько прессу. Сижу за столом перед вазой с фруктами, отщипываю нервно виноградину за виноградиной. Француз справа от меня говорит китайцам: «Я приветствую ваше решение начать свою деловую активность в России. Я хотел бы сказать, что вы можете добиться здесь успеха, а можете и не добиться, это будет зависеть от многих разнообразных обстоятельств. Но вы всегда должны помнить, что Россия - это другой мир». Китайцы заулыбались и закивали. Француз повторил: «It? s another world», - как будто хотел, чтобы эта мысль покрепче засела в темных коротко стриженых головах граждан Поднебесной, о которой Сэмюэль Хантингтон написал точнее некуда: «Китай - это иная цивилизация, прикидывающаяся страной». И вдруг, наперекор умному, ироничному Хантингтону, выясняется, что китайцы - больше европейцы, чем русские. Вот, оказывается, где истинное столкновение цивилизаций. Вот точка этого столкновения. Подобное чуть не случилось в 70-е: Мао Цзедун убеждал Джимми Картера спровоцировать СССР на войну с КНР. «Пусть русские увязнут в нас, как в болоте, - писал Мао Картеру. - А потом вы толкнете их в спину, и дело сделано». Мао говорил с Картером на одном языке: «русские» - американское словечко, которым обозначались все жители СССР. На том же языке француз говорил с китайцами.

Русский комплекс неполноценности многогранен: это и ультралиберальное презрение к «этой стране», и рефлексия по поводу «этой страны» (американцы называют свою страну «этой» и не морщатся), и тошнотворное патриотическое пыхтение. «Хорошо иностранцу - он и у себя в стране иностранец», - очень по-русски сказал Козьма Прутков. Русский же нигде и никогда не чувствует себя иностранцем. Повсюду ощущает он себя русским - и ему неуютно, тесно, обидно. И смотришь на него, и думаешь: ну уж ты-то сам точно не такой, ты совершенно другой, ты другой русский совершенно, эта страна - не твоя, она населена совсем другим населением. Смотришь и видишь такую, к примеру, картину.

Вот едет он, этот чуждый нам соотечественник, в страну Турцию, в город Анталию, в отель, забронированный заранее по системе «все включено». Пьет и ест сколько влезет, а что не влезло, в номер с собой тащит, и все норовит дорогого виски побольше прихватить. Турки ждут чаевых, улыбаются заискивающе, но чаевых не получают: за все уже уплачено, все включено или не все, я не понял?! Турки тоже не понимают. На Востоке принято давать чаевые, это разновидность бакшиша, в России это должно быть известно, как нигде. «Бакшиш, перс., подарок, деньги на чай, обычная взятка чиновникам в Турции и Персии», - сообщает словарь Брокгауза и Эфрона. Но русский не хочет давать взятку - не потому, что это противно его природе, а потому, что выехал за пределы Российской Федерации. Он за границей. А заграница должна отличаться от России. Он улыбнулся последний раз униженно девушке неопределенного возраста с погонами, сидевшей за стеклянной перегородкой. Она спросила его: «Цель поездки?», он ответил ухмыляясь: «Да вот, отдохнуть немного», - и тон его был подобострастный, такой, каким обычно разговаривают с властями, работниками ЖЭКа и сердитыми, вздорными докторами, - с теми, от кого зависит очень и очень многое, например, жизнь. Там, за этой перегородкой, все должно быть иначе. Турция - это ведь та же Европа, только дешевле. Смешон и жалок этот поднимающийся с колен россиянин, не знающий меры ни в чем - ни в унижении, ни в требовательности.