Русская жизнь. Первая мировая война (август 2007)

После разгрома прибалтийского восстания множество его участников укрылись на территории Великобритании, а латышская социал-демократия с момента ее возникновения в 1904 году находилась под преобладающим влиянием ленинской фракции. Вот эти-то боевики, до поры до времени прикармливаемые лондонским правительством, и учинили бойню на Сидней-стрит. Никаких политических мотивов у них не было. Ведь большей частью это были лесные братья, грабившие и убивавшие мирное немецкое население. В сельской местности Англии особо развернуться им было негде, а вот в богатом Лондоне глаза у бандитов и погромщиков разгорелись. В декабре 1910 года английская полиция случайно наткнулась на группу латышей, пробивавших стену ювелирного магазина. Все бы ничего, но лондонские бобби нарвались не на заурядных воришек, а на хладнокровных садистов, лично расстрелявших, повесивших, изнасиловавших, закопавших в землю, изжаривших заживо десятки и сотни людей, в том числе женщин, детей, стариков. Латыши машинально, даже толком не сообразив, что делают, положили пятерых безоружных полицейских. Для Англии это был беспрецедентный случай, на ноги поднялась вся лондонская полиция. Одну часть банды вскоре арестовали, другая укрылась в здании на Сидней-стрит. Не понимая, с кем имеют дело, полицейские было сунулись в дом, латыши тут же убили сержанта, завязалась ожесточенная перестрелка. В городе началась паника, английские власти столкнулись с одной сотой, нет с одной тысячной проблемы, которую они старательно создавали для русского соседа. С огромным трудом, задействовав воинские части и артиллерию (!), англичанам удалось уничтожить очаг террористов. Ситуация была настолько серьезна, что операцией на месте командовал тогдашний министр внутренних дел Уинстон Черчилль.

Наивный читатель, наверное, решит, что это конец нашей печальной повести - английский суд вынес арестованным единственно возможный приговор, террористов казнили, и пожилой резонер Галковский подводит морализаторский итог, что-то вроде «за что боролись, на то и напоролись». А вот и нет. Наше повествование далеко не закончено. Более того, оно только начинается.

В обстановке невероятной шумихи вокруг процесса - «Повесить!», «Позор душегубам!», «Семьи полицейских лишились кормильцев!», «Смерть грабителям и убийцам!» - раздался Голос Правды: «Они БЕДНЫЕ. Их ДОВЕЛИ. Царские сатрапы их ПЫТАЛИ». И даже больше: «Они МИЛЫЕ».

Так стали говорить ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ КРУГИ. Одним из застрельщиков кампании защиты явилась двоюродная сестра Черчилля Клер Шеридан. Начав с абстрактного сочувствия, она стала ходить на все заседания суда и в конце концов влюбилась в главного фигуранта процесса - латышского батрака Яна Петерса, убийцу полицейских в декабре 1910 года и родственника одного из террористов, уничтоженных на Сидней-стрит.

В результате подсудимых… отпустили на волю. НЕВИНОВНЫ. «За недоказанностью улик».

25-летняя Клер торжествовала и скакала вокруг раздосадованного кузена на одной ножке. Так, по крайней мере, подавалось дело для великосветской публики.

Ну а на самом деле… Кто такая Клер Шеридан? Можно долго рассказывать про художества милой Клер - скульптора, журналистки, путешественницы, авантюристки, но журнал не резиновый, поэтому скажу просто: это шпионка и блядь. Не нужно демонизировать работников невидимого фронта - и первое, и второе дело нехитрые. С Петерсом она работала вполне профессионально, но лишь разминала пальчики. Позднее английская скульпторша кого только не «лепила»: и Троцкого, и Ленина, и Муссолини, и французских генералов, и индейцев, и индийцев. Недавно Лондон рассекретил ряд документов, связанных с ее деятельностью, после чего англичане имели наглость заявить, что да, кузина Черчилля действительно работала на разведку. Но только на какую - на советскую! Чего уж тогда мелочиться. Объявили бы советской шпионкой, например, жену Черчилля. Как-никак ее наградили орденом Трудового Красного Знамени. И куда смотрел король - ведь подданным Его величества запрещено принимать иностранные награды. А может… жутко даже вымолвить. Чтобы заполнить страшную паузу, связанную с августейшей особой, позволю себе процитировать отрывки из мемуаров высокопоставленной кокотки.

«Я получила официальное приглашение вылепить бюст Льва Троцкого. Когда мы с ним познакомились и он стал позировать, нас сразу потянуло друг к другу. Троцкий, как я поняла, не церемонится с женщинами. Когда мы остались с ним наедине, он сразу же приступил к делу, то есть ко мне. У него были порывистые, но сильные объятия, нежности в них было мало… Он всегда хотел только своего и мало обращал внимания на желания женщины. Поцелуи его были страстными, но он ими не увлекался, главное для него было удовлетворить свою страсть… Встречались мы с ним и в его знаменитом бронепоезде, на котором он разъезжал по фронтам Гражданской войны, прозванном фабрикой смерти на колесах. Он был настолько порывист и быстр в движениях, желаниях, что я за ним не успевала - и в прямом, и в переносном смысле».