Русская жизнь. Интеллигенция (февраль 2008)

С тех пор прошло пятнадцать лет, и даже больше. Мечта сбылась, новый, торгующий человек явился. И товарно-денежная Россия, какой ее пожелали видеть интеллигенты, предстала перед ними во плоти.

Прежде всего, исчезли те места, где они предавались своим свободолюбивым думам. НИИ сдали в аренду турфирме. Редакцию закрыли за нерентабельностью, в лучшем случае - выселили за Третье кольцо. В университете открыли факультет маркетинга, там учится горный орел в черном костюме, и если преподаватель философии (кстати, преподавание философии на всех факультетах есть пережиток совка, и скоро его уволят) критично оценит знакомство орла со Спинозой и Шопенгауэром, то можно и припомнить штурм Грозного. Домашний адрес мечтателя также переменился: строительная компания, пожелавшая очистить место для акционерного общества с заседающими в нем гипотетическими меценатами, снесла его дом и выселила интеллигента в Куркино. Нет, не туда - в Куркино теперь тоже элитный район для «умеющих зарабатывать», так что ползите в Южное Бутово и не жалуйтесь на засилье социального иждивенчества. Утонченные биржевые дельцы тем временем потратились на изящную словесность. Тиражом в миллион экземпляров, совершенно как раньше «Новый мир», издаются «яркие, вызывающие закономерный спрос» романы с заголовками, смешавшими английский и русский. Открывающий секреты рублевских женщин роман «Баб-key», ну или эротический роман «Мое ай-пи-о». Кому-нибудь не смешно? Но не ратовал ли этот кто-нибудь за освобождение от химер тоталитарного прошлого? Ах, ратовал! Что ж, его ждет ай-пи-о.

Меж тем полезные лавки, в которых по умеренным ценам продают полезные народу товары, умножились сверх всякой меры. И мы знаем эти товары. Бриллианты. Еще раз бриллианты. Сигары и вина. Свежайшие коллекции юбочек, всего-то в пять раз дороже, чем в нищенском Лондоне, люмпенском Риме и экономном Париже. Автомобили «Хаммер». Автомобили «Феррари». Автомобили «Мерседес Бенц», похожие на катафалки. Вот только кто будет уложен в гроб после свидания с этим автомобилем - проклятый царизм? или проклятый совок? Похоже, что именно бывший проповедник рационализма и меркантильности, так и оставшийся пешеходом, да еще сделавшийся близоруким, немолодым, непрезентабельным. В общем, готовым к социальному исчезновению.

Кстати, и «молодое поколение, выросшее после коммунизма», созрело уже и пришло. - Уймись, рожа бородатая, - ласково говорит это хищное поколение по недосмотру выжившей рухляди, буржуазному, как он сам о себе думал, интеллигенту, недовольному тем, что «Сталин был эффективным менеджером для своего времени», а «движение „Местные за Стресснера“ проведет шествие по центральным улицам Москвы под лозунгом „Нравственность - это понтово, сгинь, либеральная падаль!“». Кого он там думал увидеть, шествующими по этим улицам? Молодых, начинающих Гучковых и Терещенко в изображении голливудских актеров, с розами в петлицах и в сопровождении безупречно наряженных барышень? Студентов Московского университета, начитавшихся сборника «Вехи» и решивших, насупив брови, что «постепенное развитие в русле либеральных реформ лучше необузданной дикости революционного натиска»? И когда дышащая пивом, желающая быстрого и немудреного заработка (митинги - крики - вознаграждение) толпа недорослей прижимает нашего Степана Трофимовича к ограде у свежеснесенного дома, о чем он думает? Неужто верит в то, что они и в самом деле - «патриоты и полны гордости», как следует из их восклицаний? Понимает ли он, что Гучковы и Терещенко, вместе с лавками на Москворецком мосту, возрождались только в его воображении, а действительная, единственно возможная форма корыстного общества и корыстного мира именно такова, и сейчас эти недоросли будут топтать его ботинками? Нет, он ничего не понимает. Даже сейчас он думает, что «к власти пришли не те, и все пошло не так, и все испортило государство».

- Остановка в пути и временные неудачи реформ, - думает он, зажимая уши, ибо взятые по оптовой цене патриоты уж слишком надрывно кричат.

Годы идут, а настроение интеллигентного человека становится все более скверным. Зачем вся эта мерзость? - недоуменно спрашивает он у пустоты (газету, в которой принято было задавать подобные вопросы, как мы помним, благополучно закрыли - ну или «перепрофилировали» куда-то в сторону светской жизни). - Откуда заново вырос этот проклятый совок, который мы вроде бы похоронили, - публичные жесты единения с мнимым народом, массовые акции самого наглого свойства, цинизм и пренебрежение, принятые как данность, как аксиома? (интеллигент любит такие слова). - Ведь из того, что тоталитарные утопии разоблачены и забыты, вовсе не следует, что меня можно запросто выселить из дому, а если, не приведи Бог, заболею, брать по тысяче, а то и больше, за уколы, бинты, перевязки!

Следует, следует, милый Степан Трофимович.