Русская власть. Опыт деконструкции

То есть мы видим, что авторитарная стратегия Московских князей была вовсе не заимствована у монголов. Она была инспирирована сознанием своей особой миссии – утверждения Руси, как Нового Израиля, избранной Богом земли. Причем избранной именно в апокалиптической перспективе. И впервые цель эта была задана Андреем Боголюбским.

И идея отождествления Руси с Новым Израилем не только не забывается и не отходит в тень, напротив, она становится, со временем, основой самоидентификации Московии и ее правителей.

В дальнейшем модель перенесения столицы, впервые реализованную Андреем Боголюбским, воспроизводит Иван Грозный, выехав в Александрову слободу и увезя с собой московские святыни. Если Андрей Боголюбский упорно стремился поставить под свой контроль Новгород, то Иоанн Васильевич громит его с не меньшей беспощадностью, чем войска Владимирского князя Киев. И тоже вывозит оттуда святыни. Иван Грозный был первым венчанным царем Руси. Но Андрей Боголюбский еще в XII веке именовался современниками царем.

На каком основании? Ведь в Константинополе сидел на престоле православный император. Очевидно, что князь ассоциировал себя с библейскими царями Давидом и Соломоном, о чем и свидетельствуют рельефы построенных им храмов. Поэтому его избранность не была связана с преемственностью византийской «царственности».

И наконец, наиболее ярко и последовательно модель переноса столицы реализует первый Император России Петр Великий. И строит абсолютно гибеллинскую империю.

Впрочем, хотя Российское самовластие имеет вовсе не татарские корни, без Орды этот проект вряд ли мог бы состояться. Ситуация, в которой оказалась Северо-Восточная Русь после гибели Боголюбского – тому наглядное свидетельство. Тирания Боголюбского была обречена. Надо было еще переформатировать сам народ…

«Князь Андрей был суровый и своенравный хозяин, который во всём поступал по-своему, а не по старине и обычаю. Современники заметили в нём эту двойственность, смесь силы со слабостью, власти с капризом… Проявив в молодости на юге столько боевой доблести и политической рассудительности, он потом, живя сиднем в своём Боголюбове, наделал немало дурных дел: собирал и посылал большие рати грабить то Киев, то Новгород, раскидывал паутину властолюбивых козней по всей Русской земле из своего тёмного угла на Клязьме. Повести дела так, чтобы 400 новгородцев на Белоозере обратили в бегство семитысячную суздальскую рать, потом организовать такой поход на Новгород, после которого новгородцы продавали пленных суздальцев втрое дешевле овец, – всё это можно было сделать и без Андреева ума. Прогнав из Ростовской земли больших отцовских бояр, он окружил себя такой дворней, которая в благодарность за его барские милости отвратительно его убила и разграбила его дворец… Со времени своего побега из Вышгорода в 1155 году Андрей в продолжение почти 20-летнего безвыездного сидения в своей волости устроил в ней такую администрацию, что тотчас по смерти его там наступила полная анархия: всюду происходили грабежи и убийства, избивали посадников, тиунов и других княжеских чиновников», – такой итог активности князя Андрея подвел Ключевский.

Глава II План Барбароссы

Верона – Москва

Ромео и Джульетта были обречены. И в этом виноват не трагический гений Шекспира. Виновата их партийная принадлежность. Жених, как известно, принадлежал к роду Монтекки, а невеста была Капулетти. Но из-за чего эти две семьи друг друга так люто ненавидели? За перипетиями рокового сюжета самое главное уходит в тень. Но это противостояние было именно самым главным не только в масштабах Вероны, но и для всей Европы.

Монтекки были гибеллинами, а Капулетти – гвельфами. Так именовали себя сторонники, соответственно, императора Священной Римской империи и папы Римского.

Но дело было не в симпатиях и антипатиях. Речь шла о фундаментальных принципах власти. То, что ее источник Бог, для средневекового человека было очевидно. А вот кому Он ее делегирует: первосвященнику, который и распоряжается ею от лица Господа, или непосредственно Императору? В последнем случае от духовной власти требовалось только ритуалом помазания и коронации подтвердить, удостоверить факт божественного избранничества.

Из этих двух подходов вытекали прямо противоположные политические теории и практики. Так, сторону гвельфов часто принимали города-республики, чью независимость от тотальных притязаний императоров гарантировали папы. И наоборот, всякие мелкие тираны, вроде тех же Веронских Делла Скала, избирали покровителями Германских владык.

А среди последних самым ярким, можно сказать, модельным персонажем был Фридрих Штауфен, он же Барбаросса («Рыжебородый»). Само имя «гибеллин» считают искаженным на итальянский манер названием одного из замков Штауфенов – Гаубелинга. Ну, а их враги, гвельфы, назывались так в честь противника того же Барбароссы, герцога Саксонского Генриха Вельфа.