Русская нарезка

Павел Кушнир РУССКАЯ НАРЕЗКА Роман

 

 

/

zaza

PUBLISHING

Дюссельдорф 2014

Павел Кушнир

РУССКАЯ НАРЕЗКА

Роман

/

zaza

PUBLISHING

Дюссельдорф 2014

Павел Кушнир. Русская нарезка. Роман Copyright © 2014 Павел Кушнир Редактор: Евгения Жмурко Обложка: The Val Bochkov Studio © (USA) ZA-ZA Verlag: http://za-za-verlag.net/ Dusseldorf, с. 235 ISBN: 978-1-326-07822-5

***

В тексте романа шесть частей. Первая — вступительная. Вто­рая — дневники недавнего, несвободного времени. Третья — дневники времени ещё свободного, с предчувствием. Четвёртая часть — рассказанная от лица Маргариты первая часть "Фауста", хотя и так, что не узнать, да и автор понял это после того, как всё написал. Пятая часть — фантазмы, всё идёт к концу. Шестая часть заключительная, коллаж из 14 романов о Великой Отечественной войне и кода на материале статьи про Анну Франк.

В первой и заключительной частях этого текста автор пытался найти русское звучание техник cut-up, mash-up, blackout poetry и создать интерпретацию голосам Великой Отечественной войны. Символ трагедии личности — реальность трагедии общества, Ро­дины. Разрушение упований, надежд и свободы. Также мало адап­тированные дневники и история жизни женщины-художника. Всё это автор писал и с увлечением нарезал в течение семи лет.

1.

Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Вос­точной Пруссии... Шёпотом... Рассмешить... погиб, по меньшей мере, один поезд, коверкая русские слова, рассказал, что вседозволенность, безнаказанность и обезличенность немцев теперь вы можете мстить выносить даже смертные пальцы её рук — длинные и гибкие. Я подумал, что с такой бросающейся в глаза внешностью доносятся какие-то крики, вопли, смех, мат двадцати минут гуманных устремлений, пронзительный эпизод; я зажёг свечу, стал перелистывать страницы книги. Из группы ответственных далее были выде­лены следующие офицеры: Глаголев, Карпенков, Лахтарин, Ряпасов, Андреев, Ястребов, Тымчик, Елисеев, Кобцев, За- баштанский, Бехлер, Айнзидель, Сотковский, Королёв, Ва­сильев, Пугачёв. Кругом резали, душили, насиловали, под­нимаются одни, спускаются другие, руки в тисках, рты заби­ты косынками, ноги раздвинуты — они уже не пытаются вы­рваться из рук четырёх сержантов, предупреждавших жите­лей по поводу жестокости следовавших частей, и вновь и вновь находились советские офицеры и солдаты, помогав­шие женщинам и детям, бегущим в панике людям. Многие сгорели заживо. Со временем мог бы получиться хороший роман, развиться большое чувство, но времени не было.

— Завтра уезжаем! — заявил офицер связи и через выби­тые окна сбрасывают на каменные окровавленных, потеряв­ших сознание, полуобнажённых, и опять этот проклятый го­гот, а мы сидим и молчим... С матерной бранью шли вперёд. Один из десяти доходил. Потом началось веселье. Полетел пух из перин, песни, пляски, вдоволь жратвы, можно спустя пятьдесят восемь лет без этого покаяния выжившие уже не совершали тогда этой непреодолимой потребности. Да и я ли пишу это? Что это? Озарение приходит внезапно. Почёт­ные наименования получили все управления стрелковых корпусов армии — Четвёртый Гвардейский стрелковый кор­пус стал «Бранденбургским», Двадцать Восьмой Гвардейский стрелковый корпус - «Люблинским»... Полковник — регули­ровщик? Достаточно было одной... подвергнув жестокому отмечал ужас в глазах... На обращённом к замковому саду фасаде он выполнил глубокую нет нишу конца стреляет в окровавленные рты и сержанты тащат их изуродованные те­ла в свина

— я не желаю слушать это, я хочу, чтобы вы