Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV. 2000-2016

Ничего удивительного, что в такое время издавалась в Петербурге — по инициативе правительства! — вполне крамольная, с точки зрения православной иерархии, «Библиотека общественного деятеля» (de l’homme publique) Кондорсе. Я не говорю уже об издании классика английского либерализма Иеремии Бентама. Кто не помнит, что пушкинский Онегин «читал Адама Смита» и что, более того, «иная дама читает Смита и Бентама»? Менее известно, что перевод этих книг субсидировался правительством!

Та же история повторилась и во второй половине века после Великой реформы Александра II, в особенности в бытность А. В. Головнина министром народного просвещения в правительстве «молодых реформаторов». И снова удивила мир благодарная русская интеллигенция: ответила на всплеск свободы невиданным расцветом литературы, музыки, живописи.

Иеремия Бентам   Адам Смит

Я понимаю, как трудно сегодня представить, что чудо, совершившееся в России дважды при самодержавии(!), заметьте, может повториться и в третий раз, тем более в свободной, наконец, стране. И что не просто влюбленная девчонка, а такие умудренные в политике мужи, как Степашин или Тренин, смогут поверить, что было это повторение так возможно, так близко. Но вот поверили же.

«Несогласные»

Далеко не все, однако, в постсоветской элите согласились с выбором Степашина. Многим расставание, говоря словами Тренина, «с традиционной имперской ролью России в Евразии» казалось концом света. В первую очередь, конечно, казалось оно концом света героям этой книги, знаменосцам Русской идеи. Не зря же фигурируют они здесь как реваншисты. Совсем иначе представляли они себе величие России. И вдохновляло их вовсе не то, что удивило мир, не музыка Чайковского (тем более что с их точки зрения он был презренный «пидарас») и не живопись местечкового еврея Шагала, а нечто куда более, по их мнению, судьбоносное: «всемирная миссия России», оказавшаяся под угрозой.

Правда, спроси их, что это за «миссия» такая, ничего кроме как о все той же Евразии не услышишь. Но как бы то ни было, отказались они признать приговор истории, «конец Евразии» представлялся им лишь временной аберрацией, происками мировой закулисы. Пусть англичане-простофили поверили, что отвалилась их необъятная империя сама по себе, не из-за этой самой закулисы. Но «Россия-не Англия», как говаривал Карамзин. Нас на кривой козе не объедешь. Наше географическое величие по-прежнему с нами, а география — это судьба, как учит Дугин.

А что история? Ее можно и по обочине обойти, «ассиметрично»-их любимое выражение. Не счесть ведь российских натуральных богатств: нефти, газа, алмазов да любого сырья. И цены на него высоко стоят на мировом рынке. Оно всегда в дефиците. Если им с умом торговать, то и население подкормить можно, и свой вес в мировой экономике поднять. Другое дело, что идентичность сырьевого придатка развитых стран, в отличие от культурной, плохо вяжется с величием. И такое величие так сказать, удовлетворило бы лишь самых неприхотливых.

Тем более что обогнать отсталую Португалию по ВВП на душу населения, как было обещано, — не велика честь. Но ведь это только начало. Вот подскочат цены на нефть, тогда и поговорим о настоящем величии (впрочем, и в 2012 году, когда цены на нефть зашкалили за 100 долларов за баррель, Португалию все равно не догнали, даже близко не подошли: 18,930 долларов на душу — Россия, 24, 920 — Португалия. Но это так, реплика в сторону). Так или иначе, «всемирная миссия» оставалась под угрозой. И пусть прихотливые со своей культурой всегда в меньшинстве, на одной сырьевой идентичности далеко не уедешь. Даже с неприхотливым большинством.

Однако на помощь, как ни странно это звучит для национал-патриотического уха, пришел Запад. Он не пожалел усилий, чтобы сделать Россию ядерной сверхдержавой. «Экономический карлик стал ядерным гигантом», — пишет Тренин. Предупреждал, правда, Генри Киссинджер в своей «Дипломатии», что это опасно, писал о возможной «реимперизации России». Но кто его слушал, академика? Реваншизм обычное дело, возражал ему в уничтожающей статье известный политолог Стивен Сестанович: «Нет пытки, сопоставимой со страданиями бывшей сверхдержавы, переживающей переход к рыночной экономике». Но страдания со временем проходят, был бы рынок, он все расставит на свои места. И с этой позицией мы встречались уже в третьей книге (см. главу «Как бы не повторить старые ошибки»). Так или иначе, Запад поверил Сестановичу, а не Киссинджеру, подыграв в очередной раз «несогласным».

Еще о художествах Запада