Русская Америка: Открыть и продать!

Внешний мир и особенно — силы наднациональные очень волновал вопрос: «А что там, на таинственном русском севере?» Академик Вернадский в уже упоминавшихся мной «Очерках по истории естествознания в России» хорошо написал об этом: «Еще в 1712 году Лейбниц (явно связанный с тайными силами. — С.К.) пытался выяснить и получить известия о «людях, отправившихся из Сибири на север так далеко, что они наконец пришли в теплые страны»… Значительно позже — уже после не только экспедиции Беринга, но и Великой Северной экспедиции, во второй половине XVIII века — ряд ученых (и только ли ученых! — С.К.)… считали, что около полюса находятся теплые страны, что северо-восточный проход в Индию может быть найден и что только политические соображения… русских скрывают действительность, а академики Гмелин, Миллер и другие (то есть члены русской Академии наук. — С.К.) заведомо писали ложное…»

Завистливый и необоснованно подозрительный, меряющий все на собственную своекорыстную мерку, ненавидящий Россию как раз за то, за что природная немка императрица Екатерина назвала ее «Вселенной», Запад не мог оставить нас в покое и не мог не противодействовать нашему возвышению.

Примерно во времена того же Кука «первенствующий профессор в университете в Единбурге и королевский историограф по Шотландии» Уильям Робертсон отправился в Россию за сбором материалов почему-то не по истории российского императорского двора, а о географических открытиях русских в северо-западной Америке…

Об англичанине Биллингсе и его коллеге по третьему плаванию Кука американце Джоне Ледьярде, совершившем разведывательное «путешествие» в Сибирь в 1887–1888 годах, я писал.

А вот странная фигура еще одного англичанина — Макместра. Девять лет ходил в Восточную Индию, затем осел в Гамбурге, женился, народил пять детей. И вдруг с рекомендацией российского поверенного в делах в Гамбурге и Ганновере Форсмана явился в 1801 году в правление РАК и предложил свои услуги, наговорив с три короба… Он и Курилы поднять брался, и Баранову был готов помогать в Кадьяке, и рассказал о слабостях английской торговли, и оставлял в залог жену и детей в Петербурге, и половину просимого жалованья (немалого — 15 тысяч рублёв в год) был готов оставить в компании ее акциями, и в русское подданство был готов вступить…

Затем его след теряется… Авантюрист? Возможно… Но мне видится и в нем (уж простится автору читателем такая подозрительность!) еще один английский разведчик…

А странные смерти светил Русской Америки?

А «конвенционные» страсти вокруг нее в конце царствования Александра Первого?

А доктрина Монро?

А зловещие фигуры Нессельроде и всех этих рейтернов и краббе?

А странности с «обоймой» из трех «российских» в кавычках посланников?

О двух из них — Бодиско и Стекле, я уже сказал достаточно,

но — не все уже потому, что не сказал еще, что они оказались абсолютными чемпионами по сроку пребывания в США среди русских дореволюционных дипломатических представителей —17 и 14 лет соответственно.

До них и после них типичный срок — два-четыре года, редко — семь. А они пробыли в США много более десяти лет, и через этот десятилетний рубеж кроме них перевалил лишь еще один — Павел Андреевич фон Криденер…

Я НАМЕРЕННО ничего не сказал о нем тогда, когда речь шла о той эпохе, в которую этот потомок старинного немецкого рода, восходящего к XIV веку, представлял Россию за океаном.

Эпохой этой было царствование Николая Первого, которую можно назвать также и эпохой Карла Нессельроде…

И вот в самом начале воцарения Николая (Карл «царствовал» уже несколько лет), 15 июля 1826 года Криденер назначается посланником России в США с задачей «увековечить согласие, которое характеризует их настоящие отношения». Нессельроде в инструкциях ему указывал на «совпадение интересов и взаимность в выгодах», а также на то, что «между Россией и Соединенными Штатами существует союз, который мы считаем нужным развивать».

Криденер и развивал, активно содействуя заключению того русско-американского торгового договора 1832 года, который закрепил «конвенционный» грабеж Русской Америки.

В 1828 году янки установили таможенные тарифы, названные потом «Tarif of Abominations» — «тарифы абсурда» («abomination» также означает «ужас, мерзость, отвращение»). Они составляли 37–49 % от стоимости ввозимых товаров. Причем тарифами абсурда облагались даже товары, в США не производившиеся и, следовательно, конкуренции внутренним производителям не составлявшие.

От этого особенно страдал русский экспорт, и вот Криденер якобы активно добивался отмены тарифов и к 1932 году добился. А потом и заключил с янки торговый договор. Все это напоминает опять-таки игру, отвратительную тем более, что Россия стараниями

Криденера в 1830 году сыграла решающую роль в заключении договора США с турками, обеспечившего янки выгодные торговые позиции в Турции и на Черном море.

Одиннадцать лет посланничества Криденера в США — это очень важные годы, многое определившие в будущем падении РАК и Русской Америки. И случайным ли совпадением это оказалось?