Русская Америка: Открыть и продать!

В рамках особого совещания 16 декабря было решено: «Длительный опыт г-на Стекля, как и его знакомство с американскими государственными деятелями, позволят ему предварительно проконсультироваться с сенаторами и членами палаты, которые наиболее прямо заинтересованы во владении нашими колониями, и обсудить конфиденциально это дело перед тем, как придать ему официальную форму».

Но если верить Стеклю, то Сьюард не согласился на такие консультации. А почему? Ведь из цитированной выше бумаги, подготовленной Горчаковым, прямо следовало, что некое «проаляскинское» лобби в конгрессе было. И грех было его влиянием не воспользоваться. Тем более что — как следовало из той же бумаги — Стекль был с нужными людьми знаком лично.

Так почему этот стандартный для янки канал влияния не был использован? Не правда ли — странно?

Я не исключаю, что речь у Стекля со Сьюардом об использовании «лобби» заходила, но было решено, что нечего заранее стучаться в якобы закрытую дверь. И так все будет так, как давно задумано…

НА СЛЕДУЮЩИЙ день после официальной беседы 14 марта со Стеклем Сьюард сделал доклад кабинету министров на первом же его заседании. И все сразу же одобрили «никому не нужную» покупку. Причем за цену в 7 миллионов долларов (госсекретарь подал ее своим коллегам как предельную).

С ценой, к слову, тоже получалось странно… Рейтерн в Петербурге назначил сумму в 5 миллионов. Ее же назвал Стеклю как приемлемую Сьюард, повышая ставку не более чем до 5 500 000 долларов.

Стекль обещался в депеше Горчакову, что будет добиваться 6 500 000 или хотя бы 6 000 000. И вдруг в докладе Сьюарда кабинету выплывает 7 миллионов, но и они пределом не стали — окончательно все было слажено на 7 200 000.

Не давая себе труда ломать над этими трансформациями голову, просто обращаю на них внимание читателя.

15 марта 1867 года пришлось на пятницу. А сразу же после уикэнда, в понедельник 18 марта, президент Джонсон подписал официальные полномочия Сьюарду на ведение переговоров. Замечу, что тем самым американский делегат на переговорах имел достоверное, в любой момент проверяемое кем угодно свидетельство того, что он обладает всей полнотой прав говорить не от своего лица, а от имени своей страны.

Вопрос о географических границах был решен в госдепе утром 19 марта Сьюардом на совещании с представителем береговой службы США Дж. Э. Хилгрдом, при этом восточные и западные границы уступаемой территории были определены в соответствии с предложениями Стекля (то есть в точном соответствии с запиской Краббе). Русскую Америку сдавали «чохом» — не оставляя России ни-че-го.

Даже — остров Лаврентия…

В тот же день на новом заседании кабинета Сьюард представляет на утверждение согласованный (!) текст договора, и в тот же день он утверждается.

Я не знаток истории дипломатии, но вряд ли этот рекорд был где-либо и кем-либо превзойден: все полноформатные (с момента предоставления Сьюарду официальных полномочий) переговоры не заняли и одних суток! Даже Витте-«Полусахалинский» сляпал Портсмутский мир с Японией за хотя и преступно быстрый, но существенно больший срок (в свое время об этом будет рассказано).

Однако хотя все в основном решилось 19 марта, лишь 25 марта Стекль отправил в Петербург шифрованную телеграмму, которая начиналась словами: «Переговоры завершились…».

Хотя Сьюард спешил (очередная сессия конгресса заканчивалась 30 марта), почему-то вышла некая заминка. Вызвана она была тем, что госсекретарь США передал Стеклю официальную ноту о согласии США на покупку только 23 марта, а через день Стекль передал ему свою ответную ноту.

Почему ломящий напролом Сьюард тут немного притормозил? Точно не знаю, а предположение высказать могу. 25 марта по западному стилю — это 13 марта по русскому стилю. И, возможно, желание кое-кого лишний раз поиграть с излюбленным кое-кем числом как раз и объясняет задержку в экспрессном ходе дел почти в неделю.

В соответствии с решением особого совещания 16 декабря 1866 года Стекль по окончании переговоров должен был вернуться в Петербург «для отчета о результатах этих переговоров». Тогда, надо полагать, и предполагалось снабдить его письменными полномочиями типа сьюардовых.

На деле он в телеграмме от 13 марта по русскому стилю сообщил, что «простое телеграфное разрешение подписать договор, как сказал мне Сьюард, будет соответствовать формальным полномочиям»…

Опять-таки — странно и вряд ли тоже часто встречалось и встречается в международной переговорной практике.

Тем не менее 28 (16 по русскому стилю) марта Александр утвердил проект ответной телеграммы Стеклю с разрешением продажи за 7 миллионов и подписания договора.

Тут у меня тоже возникает ряд вопросов, на которые у меня нет ответов.