Русская Америка: Открыть и продать!

Завалишин разочарован, но остается еще непосредственно хозяин Форт-Росса — РАК. Директора Компании знакомятся с его мыслями и заинтересовываются ими. Начинают разрабатывать некие планы. Одновременно в конце 1824 года, если верить некоторым источникам, Рылеев привлекает его в Северное общество…

Впрочем, тут история тоже мутная… И позднейшие «Воспоминания» самого Завалишина проясняют далеко не все — подтверждая лишь факт широких контактов молодого лейтенанта и Рылеева, а также общую осведомленность первого о планах тайного общества, одним из руководителей которого был второй.

Завалишин 14 декабря 1825 года в Петербурге не был, был арестован в Симбирске 30 декабря, доставлен в столицу, допрошен и 18 января 1826 года освобожден. А 2 марта арестован вновь…

Вообще-то сам по себе арест по «делу 14 декабря» еще не был гражданской смертью. Вот известный всем нам Александр Сергеевич Грибоедов… Арестован 21 января 1826 года в Грозном, привезен фельдъегерем в столицу на главную гауптвахту 11 февраля, освобожден лишь 2 июня. Но как! По высочайшему повелению освобожден с оправдательным аттестатом, с производством в следующий чин и выдачей не в зачет годового жалованья! Не всегда, видно, от ума— горе…

Но любой арест вызывал вначале, конечно, панику. Много позднее в своих мемуарах Дмитрий Иринархович вспоминал: «Директор Прокофьев со страху после 14 декабря сжег все бумаги, где только упоминалось мое имя, а не только те, которые шли лично от меня».

Однако настырный Завалишин успел 24 января (5 февраля) 1826 года направить письмо уже Николаю, где были и такие строчки: «Калифорния, поддавшаяся России и заселенная русскими, оставалась бы навсегда в ее власти. Приобретение ее гаваней и дешевизна содержания позволили бы иметь там наблюдательный флот, который доставил бы России владычество над Тихим океаном и китайскую торговлю, упрочили бы владение другими колониями, ограничили бы влияние Соединенных Штатов».

Забегая далеко вперед, замечу, что если бы идеи Завалишина (развивавшие идеи петровские, ломоносовские, шелиховские, резановские, барановские!) стали бы реальной государственной линией, то к концу XIX века у России не было бы почти никаких проблем на Тихом океане и не надо было бы искать незамерзающих гаваней для русского флота то в японском Нагасаки, то в незадачливом русском Порт-Артуре на китайской земле…

Но это пока так — к слову…

А вот далее я, уважаемый мой читатель, вынужден опять кое-что не утверждать, а предполагать… Вот ведь что выходит, вот ведь какая неувязка получается. Профессор, а ныне — академик Болховитинов, приводя в 1990 году выше цитированный отрывок из письма от 24.01 (5.02)1926 года, сообщает, что Завалишин написал его уже в тюрьме.

Но, напоминаю: лейтенант Завалишин был освобожден из-под ареста еще 18 января, а вторично был арестован у дежурного генерала Главного штаба лишь 2 марта и до 4 апреля содержался в Главном штабе, а уже потом был переведен в Петропавловскую крепость.

И сведения эти, на мой взгляд, доверия заслуживают, потому что взяты из основательного биографического справочника «Декабристы», изданного издательством «Наука» в 1988 году под редакцией академика Нечкиной.

Так почему получается разнобой? -

И я насторожился, потому что уже давно склонен относиться к таким вот «мелочам» внимательно…

Если письмо было написано 24 января, то оно было написано не в тюрьме, а на воле. Но почему кому-то надо было навести тень на ясный день и представить дело так, что письмо ушло из тюрьмы? Что до Болховитинова, то его, надо полагать, подвел какой-то давний источник. Но почему этот давний источник лгал?

Ведь если такое письмо (потенциальная «бомба» под будущее владычество США) было написано Завалишиным на воле, то не кроется ли в нем, в этом «калифорнийском» письме, тайна вторичного ареста?

Ведь настырный Завалишин на воле мешал всяким нессельродам и уродам более чем сильно!

Да, собственно, уже позднее — когда в моем распоряжении оказались сами «Воспоминания» Завалишина — я узнал из них, что сразу после того как Завалишина привезли из Симбирска в Зимний дворец, его принял вечером сам Николай и заявил арестованному: «Я очень много слышал о вас хорошего. Надеюсь, что не будет недостатка в случаях употребить с пользою ваши способности… Изложите ваши идеи о флоте и по другим предметам, о чем найдете нужным, и завтра представьте мне лично вашу записку в шесть часов вечера»…

А вскоре Завалишина освободили из-под стражи. И у него появился неожиданный реальный шанс на реальные государственные роли. Новый арест все перечеркнул — навсегда.