Русь нордическая

Считается (и это подтвердит любой словарь иностранных слов), что слово «норд» попало в русский язык из голландского в эпоху Петровских реформ и всеобщего увлечения морским делом, а заодно и морской терминологией. Ограничиться подобным утверждением было бы большим упрощением. Ибо корневая основа «норд» в различном обличил присутствовала в русском словоупотреблении задолго до Петровской эпохи. Так, данный корень образует название страны Норвегия (дословно — «северный путь») и населяющих ее норвежцев или, как принято было говорить на Руси, норвегов. Само современное название страны попало в русский язык через немецкое Norwegen, хотя из народных диалектов известны и другие топонимы — Норвега, Норвег, Норг. Средневековые европейские авторы (например Саксон Грамматик) использовали разные наименования, включая и Norici[4]. Аналогичного происхождения и понятие «норманн» (от сканд. Northman — «северный человек».

Вообще же смысловые и фонетические трансформации, связанные с понятием «норд», не могут не удивлять, что, в частности, проявилось и в более привычном для современного читателя топониме Мурман(ск). Макс Фасмер, крупнейший языковед-этимолог, разъясняет, что этноним «мурмане» означал первоначально «норвегов» (или «мурманских немцев», как они названы еще в «Житии Александра Невского»). Однако раньше это, казалось бы, совершенно привычное для нас слово звучало иначе: либо «урмане» (как в Лаврентьевской летописи), либо «нурмане» (как в Первой Софийской летописи)[5]. Здесь корень «нур» фонетически максимально приближен самоназванию норвегов и к своему лексическому первоисточнику, связанному с понятием «норд — север».

Имеется еще одна проблема — почти на грани фантастики. Обойти ее никак нельзя, так как касается она анализируемого понятия «норд» и Начальной русской летописи, традиционно именуемой «Повестью временных пет». Здесь говорится о загадочном народе нарци — прямых предках словен и руси (имеются в виду племена). Дословно это звучит так: «<…> нарци, еже суть словене»[6]. Сакраментальное слово нарци (в такой огласовке оно впервые встречается в самой древней из сохранившихся на сей день летописи — Лаврентьевской, откуда и перекочевало в современные издания «Повести временных лет») до сих пор не вызывало особых трудностей у переводчиков летописного текста на современный русский язык и его комментаторов. Хотя в разных летописях слово это пишется по-разному: в Ипатьевской летописи, к примеру, написание этнонима лается через «о» — норци[7] (это же написание повторяется и в Львовской летописи). В Воскресенской, Типографской, Первой Софийской Старшего извола и других древнерусских летописях в интересующем нас слове появляется лишняя буква — норици. А в Радзивилловской летописи знакомое нории (нарци) развернуто во вполне разумное словосочетание — «нарицаемы иноверци»[8]

Тем не менее все историки без исключения единодушно решили: дескать, эти таинственные нарии, нории, норици, никак не вписывающиеся в историческую географию и этнографию, должны быть привязаны к древнеримской придунайской провинцией Норик (была такая!), а по сему сакраментальная лексема переводиться как норики. На исторической арене эти самые норики, бывшие к тому же кельтским племенем, ранее именовавшимся таврисками, не оставили заметного следа. Понятно, что у Нестора-летопиеца, которому вполне правомерно приписывают авторство «Повести временных пет», нет никакого романского народа нориков и римской провинции Норик на Дунае, а все сказанное о нориках в современной научной литературе — это досужие домыслы «специалистов» в области различных исторических дисциплин.

Ибо на самом деле все обстоит совсем иначе. Автор «Повести временных лет» (в данном случае совершенно неважно, кто он был на самом деле) имел в своих руках более раннюю Начальную летопись, из коей заимствовались многие ныне хрестоматийные факты. При этом не меньше сведений, касающихся языческой истории Руси, вообще опускалось тенденциозно настроенным христианским монахом-летописцем. Затем летопись подверглась еще и политической цензуре: по требованию киевских князей из текста вычищалось (вычеркивалось, вырезалось) все, что касалось новго-родской истории, первенства Новгорода над Киевом — в том числе и новгородских словен, кои, с достаточной степенью вероятности, и были те загадочные нарци (нории), про которых Нестор-летописец или уже ничего не знал, или не хотел ничего подробно упоминать в летописи, призванной возвеличить Киев и принизить Новгород.