Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта

Польский очевидец писал, что тушинцы в Ростове «захватили митрополита и воеводу, там же убили попов и множество черни, забрали в плен многих женщин, царскую казну, золото, серебро, жемчуг. Среди награбленных предметов была статуя, отлитая из золота, которую зовут ракою Леонтия Чудотворца и которая весила пуд и двадцать фунтов, также серебряная гробница, очень много золота и серебра на образах. Все это они похитили»[68].

Таким образом, Филарет не только не уехал сам, но и не вывез в Ярославский кремль из незащищенного Ростова огромные церковные ценности.

В Тушине царь Димитрий милостиво встретил ростовского митрополита, а Филарет подарил вору большой «восточный яхонт». Так Тушино получило патриарха.

Глава 7 Война короля Сигизмунда

«Добрый и полный героизма [польский король. — А. Ш.] Ян Собеский никогда не считался последователем Макиавелли, но и он как-то раз, в минуту откровенности, сказал, что в войне надо прежде всего иметь в виду последствия, а не поводы. Я советую это вспомнить тем русским историкам, которые все еще оспаривают законность поводов, побудивших в 1609 г.»[69].

Вот как просто и красиво объяснил нам Казимир Валишевский нападение короля Сигизмунда. Ему стало обидно, что польские магнаты, в том числе паны рокошане, интенсивно грабят Россию, а своему законному монарху не отстегивают ни копеечки.

Опять пан Валишевский объясняет нам: «…король сам имел мало охоты увлечь поляков за собою в поход. С него было довольно поляков в Кракове! Он мечтал достигнуть Москвы без поляков. Поэтому, несмотря на благоприятное голосование большинства сеймиков (поветовых сеймов), он склонялся к мысли сделать из этого предприятия дело личное и избегал предлагать участие в нем на сейме»[70].

Понятно, что под поляками Валишевский понимает магнатов, ну в крайнем случае шляхту. Это они — поляки, а хлопы — не поляки, это просто быдло.

Короче, Сигизмунд решил пограбить один, без панов, пардон, поляков. Для этого у него была своя королевская армия — «ведь солдаты только и существуют для того, чтобы воевать»[71].

Польский сейм решал давать или не давать королю денег на войну. И Сигизмунд решил воевать на свои деньги — тогда и делиться добычей будет не с кем. Король обратился за финансовой поддержкой в Рим. Однако папа Павел V не оправдал надежды короля. Для войны с московитами он для начала послал Сигизмунду шпагу, освященную в праздник Рождества Христова, а немного позже — 40 тысяч талеров.

Денег было мало, и для начала король решил ограничиться Смоленском. «К тому же слухи ходили о плохом укреплении Смоленска, об отсутствии в нем войска, выведенного будто бы Скопиным, о желании жителей передаться полякам»[72].

19 сентября 1609 г. коронное войско Льва Сапеги подошло к Смоленску. Через несколько дней туда прибыл и сам король. Всего под Смоленском собралось регулярных польских войск: 5 тысяч пехоты и 12 тысяч конницы. Кроме того, было около 10 тысяч малороссийских казаков и неопределенное число литовских татар.

Перейдя границу, Сигизмунд отправил в Москву складную грамоту, а в Смоленск — универсал, в котором говорилось, что Сигизмунд идет навести порядок в русском государстве по просьбе «многих из больших, маленьких и средних людей Московского государства» и что он, Сигизмунд, больше всех радеет о сохранении «православной русской веры».

Позже польские историки будут утверждать, что Сигизмунд напал на Россию, поскольку Василий Шуйский нанял отряд шведов для деблокирования Москвы от тушинцев. Валишевский утверждал: «Если бы он [Сигизмунд] вовремя не упредил их, вступив в московские пределы, москвитяне напали бы на него в Польше вместе со своими союзниками — шведами»[73].

Увы, Смоленск оказался для поляков твердым орешком. Небольшой гарнизон и вооруженные местные жители (всего до 5 тыс. человек) отчаянно сопротивлялись под руководством воеводы Шеина.

Вторжение королевских войск в Россию вызвало панику не в Москве, а в Тушине. Когда до «воровской» столицы дошла весть о походе короля, поляки созвали коло и начали кричать, что Сигизмунд пришел за тем, чтобы отнять у них заслуженные награды и воспользоваться выгодами, которые они приобрели своей кровью и трудами.

Однако по здравому размышлению вожди поляков во главе с Рожинским сообразили, что вести войну на два фронта — с царем Василием Шуйским и собственным королем — достаточно накладно, и начали торг с Сигизмундом. Так, они потребовали от короля огромную сумму, а пока в залог собирались захватить Северскую и Рязанскую области и кормиться доходами с них до тех пор, пока все не получат полного вознаграждения.

Фактически Тушинский вор стал пленником поляков. Царские конюшни круглосуточно охраняли польские жолнеры. Лошади могли быть выданы самозванцу лишь с санкции Рожинского. На карту была поставлена жизнь «царя». Ведь в случае присоединения Рожинского к королю Тушинский вор стал бы всем помехой.