Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта

О событиях же на Западном фронте и о войне на море в 1939–1945 гг. в СССР издавалось сравнительно мало книг, и выбор их был беспорядочен. И дело было не столько в партийной цензуре, сколько в глупости и малограмотности чиновников. Так, в СССР еще в конце 1950-х гг. издали большим тиражом пятитомник «Большая стратегия» — огромный труд, излагающий историю войны с точки зрения правительства Великобритании. Но при этом книгу Уинстона Черчилля «Вторая мировая война» издали с грифом «секретно». Я долго гонялся за книгой Черчилля, но, прочитав несколько фрагментов, понял, что в «Большой стратегии» на порядок больше информации и, если читать внимательно, антисоветчины там куда больше, чем во «Второй мировой войне».

Зато поляки издали по действиям на Западном фронте и войне на море значительно больше книг, и они были прекрасно иллюстрированы. Из-за близости языков перевод не вызывал особых трудностей. Лично у меня и сейчас на дальних полках пылятся несколько десятков книг по военной тематике на польском и русском языках, изданных в Польше в 1960–1989 гг.

Не буду лукавить, не имея практически никакой информации о негативных моментах взаимоотношений с поляками из советских источников и регулярно слушая западные радиостанции и читая польскую литературу, я сам был до 1990 г. умеренным бытовым полонофилом, то есть неадекватно оценивал взаимоотношения русских и поляков. И, кстати, зазорного тут ничего не вижу. Вот, например, археолог нашел стелу с текстом, посвященным успешному походу какого-либо египетского фараона или ассирийского царя, и он, естественно, публикует этот текст, считая оного владыку величайшим полководцем древности. И лишь когда находятся более достоверные источники, опровергающие похвальбу фараона, то только тогда ученый может начать анализировать материалы и давать свои умозаключения.

А почему польская военная литература «пылится» у меня на полках? Да потому, что в начале 1990-х гг. на Запад, Юг и Восток распахнулись не только окна, но и двери, и сейчас на передних полках польские книжки заменили отечественные, немецкие, английские, американские и другие книги о войне и военной тематике. Ну а новых польских военных изданий я не вижу ни в книжных магазинах, ни на «толкучках». Нет, в Польше они издаются и в еще большем ассортименте, чем при социализме, но в России они уже никому не нужны. А у нас рынок, где спрос рождает предложение. При открытых настежь дверях никто не лазит в форточку.

Равно, теперь мало кому нужны польская косметика, тряпки и даже кинофильмы. Недавно я по работе искал польские фильмы 1960–1980-х гг. Зашел на «Горбушку» и в ряд других магазинчиков, где продают диски с фильмами. На вопрос о польских комедиях 1960–1980-х гг. продавцы на меня смотрели, как в афишу коза. Вот, мол, французские, итальянские, советские, но эти… спросом не пользуются.

А сколько торговых и даже боевых кораблей было построено для СССР на польских верфях. Эти заказы так утомили гданьских корабелов, что они устроили профсоюз «Солидарность», который стал обличать СССР. В результате этого число заказов резко уменьшилось, теперь у польских корабелов очень много свободного времени. Ну а Евросоюз давно требует у правительства Польши вообще закрыть гданьские судоверфи.

Как бы наши дипломаты и СМИ повежливее намекнули бы полякам, что «золотые» для Польши 1960–1990-е гг. минули, и теперь Россия не нуждается ни в польских товарах, ни в польской культуре. Слишком сильное утверждение? Так это не я говорю, а рынок!

А вот панове без российских углеводородов и вообще без торговли с Россией вряд ли обойдутся. Не пора ли впервые за тысячу лет отношений с Россией забыть про польский гонор и пораскинуть мозгами, как жить дальше.

Глава 27 Полонофилы-шулеры

«Любовь к Польше — неизбежность для русского интеллигента» — так писал один не самый известный поэт Давид Самойлов. В том, был ли «русским интеллигентом» Давид Самуилович Кацман, живший и умерший в Эстонии, я спорить не буду. Знал ли он, что делали поляки с его соплеменниками в 1939–1944 гг., не говоря уж о прошлых временах, я не знаю.

Но если он прав, то можно ли считать интеллигентами Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Федора Достоевского, Федора Тютчева, Николая Некрасова, Петра Чаадаева, Константина Леонтьева, Василия Жуковского, Владимира Даля, Николая Лескова, Константина Аксакова, Алексея Хомякова, Вильгельма Кюхельбекера?

Цитировать «Клеветников России» или «Бородинскую годовщину» я не буду. Думаю, их наизусть должен знать каждый русский человек. Я говорю «русский» в широком смысле слова, то есть и татарин, и чуваш, и др.

Но наши мудрые пушкинисты утаили от народа, что поручик Пушкин в составе драгунского Финляндского полка усмирял в 1831 г. буйных панов. Александр Сергеевич лично хлопотал, чтобы брата Льва зачислили в этот полк, и в письме от 6 апреля 1831 г. поэт наставлял братца, застрявшего в Чугуеве: «Ты мог уже быть на Висле. Немедленно поезжай в полк» [254]. За операции в Польше поручик Лев Пушкин был произведен в капитаны.