Читаем Русь и ее самодержцы полностью

В борьбе против Софьи Хованский использовал раскольническое движение во главе с неким Никитой Пустосвятом. Он организовал открытый диспут на Красной площади между раскольниками и официальной церковью, надеясь настроить народ против Софьи и захватить власть.

Князю Хованскому Софья была обязана своим возвышением и сама дала ему власть, назначив главой стрельцов. Власть вскружила голову Хованскому, он ощущал свое могущество, кичился своим происхождением от Гедимина, оскорблял бояр, говоря, что от них государству один вред, и давал понять, что все царство держится на нем.

После казни Никиты Пустосвята среди стрельцов начались волнения. В Москве появлялись люди, которые распускали слухи о том, что бояре хотят извести стрельцов, и стрельцы потребовали выдачи всех бояр. Смутьянов пытали и казнили. Но опасность от этого не уменьшилась.

Когда Дума отказалась удовлетворить требование Хованского обложить налогом дворцовые земли в пользу стрельцов, Хованский вышел к стрельцам и сказал: «Дети, знайте, мне бояре грозят за то, что я вам добра хочу! Мне стало делать нечего! Как хотите, так и помышляйте».

Слух о том, что стрельцы хотят перебить царскую семью и возвести на престол Хованского, вынудил царскую семью перебраться в село Коломенское. Следом Москву покинули бояре. Хованский разъезжал по Москве в карете, которую окружало пятьдесят стрельцов с ружьями. Его двор охранял караул из сотни стрельцов.

Софья переехала в монастырь Саввы Сторожевского и разослала по городам грамоту ко всем служилым людям и к боярским слугам, в которой говорилось о стрелецком мятеже и о том, что боярин князь Хованский «затевает вместе со своим сыном Андреем учинить зло государям», перебить всех бояр, окольничих, думных и ближних людей. Софья призывала послужить великим государям: идти и освободить Москву от воров и изменников и «не допустить их до большаго дурна и до расширения воровства».

13 сентября царская семья переехала в село Воздвиженское. Отсюда послали указ о том, чтобы в Воздвиженском собрались все бояре, окольничие, думные люди, стольники, московские дворяне и простые жители.

В день именин Софьи, 17 сентября, село заполнилось людьми. Софья прочитала подметное письмо[74] перед Думой. Думные люди тут же приговорили Хованского к смертной казни. Первым взяли отца. Его связали и привезли в Воздвиженское. Затем нашли в подмосковной вотчине сына. Думный дьяк Шакловитый прочитал приговор. Хованских обвинили в преступном распоряжении казной в пользу стрельцов, в потакании невежеству стрельцов, в дерзких речах, в неповиновении царским указам и др.

Пытаясь оправдаться, Хованский потребовал встречи с царями, но Софья и особенно боярин Милославский боялись, что при этом всплывет много такого, о чем лучше было бы молчать, и немедленно привели приговор в исполнение.

Казнь состоялась 17 сентября 1682 г. перед дворцовыми воротами у дороги. Голову сначала отрубили отцу, потом сыну.

В 1698 г. Софья пыталась использовать стрелецкий бунт для борьбы за власть и против преобразований Петра I, но стрельцы были разгромлены.

«Хованщина» послужила сюжетом для оперы М.П. Мусоргского, в которой отображены события как 1682 г., так и более позднего времени.

<p>Российская империя</p>

По Ништадтскому миру со Швецией Россия за счет завоеванных земель получила выход к Балтийскому морю.

20 октября 1721 г. Сенат постановил: за выдающиеся заслуги перед Россией, занявшей почетное место среди европейских держав, поднести Петру I титул «Отец отечества» и «Император Всероссийский».

Величие России и огромный вклад Петра в ее становлении признали даже его недруги. После Петра I все последующие русские цари также назывались императорами.

Император — титул монархов, обозначающий более высокое положение по сравнению с королем, царем. Первоначально это был почетный воинский титул в Риме, которым солдаты награждали полководца после крупной победы.

<p>ПЕТР I АЛЕКСЕЕВИЧ ВЕЛИКИЙ</p>(р. 1672 — ум. 1725)

Царь (1682–1689), император (1689–1725). Сын царя Алексея Михайловича и его второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной. После смерти царя Федора Алексеевича в 1682 г. боярская группировка с И.М. Милославским (родственник первой жены царя Алексея) использовала недовольство стрельцов своим положением. В результате Стрелецкого восстания вместе с малолетним Петром царем был провозглашен и его брат Иван, а старшая сестра, царевна Софья, объявлена регентшей.

Способности Петра I определились в юности. У него рано проявился интерес к военному делу. «Потешные» Семеновский и Преображенский полки, основанные как забава, стали затем его опорой и ядром русской регулярной армии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наша история

Быт и нравы царской России
Быт и нравы царской России

В этой книге представлена дворцовая жизнь русских царей, обычаи и быт царских дворов и русского народа с древнейших времен до начала XX века, включая правление последнего царя.Вместе с рассказом о национальных традициях, обрядах и обычаях в книге широко представлена тема нравственного состояния русского общества, что особенно актуально в наше непростое время, когда в стране отмечается падение нравственности.Сейчас нам как никогда важно знать, какими мы были, чтобы понять, какие мы есть и почему такими стали. Это позволит нам не повторять ошибок наших предков и не чувствовать себя изгоями при интеграции в сообщество цивилизованных стран.В книге также можно найти сведения об армии, торговле, государственном устройстве, религиозных отношениях и т. д., а материал книги расположен так, что позволяет легко найти ту информацию, которая интересует читателя.Книга содержит обширный тематический материал и предназначена для самого широкого круга читателей, в том числе и студентов.«Наше древнее общество ...сложилось путем непосредственного нарождения, без участия каких-либо пришлых, чуждых ему элементов. Варяжское вторжение, изгнание распустилось в нашем быту, как капля в море, почти не оставив следа. Своеобразная сила нашего быта так велика, что самая реформа и можно сказать революция Петра оказалась во многом совершенно бессильною».«Идея самостоятельности, нравственной независимости была нераздельна с идеей самовластия, а еще ближе, с идеей самоволия и своеволия. Вот почему мы, люди другого времени и других понятий о законах нравственности, не имеем права слишком строго судить об этом неизмеримом и безграничном своеволии и самовластии, которое так широко господствовало в нашем допетровском и петровском обществе, и особенно мало имеем права осуждать за это отдельные, а тем более исторические личности, которые всегда служат только более или менее сильными выразителями идей и положений жизни своего общества... Своеволие и самовластие в ту эпоху было нравственною свободою человека; в этом крепко и глубоко был убежден весь мир-народ; оно являлось общим, основным складом жизни».И.Е. Забелин о российской самобытности

Валерий Георгиевич Анишкин , Людмила Валерьевна Шманева

Культурология
Русь и ее самодержцы
Русь и ее самодержцы

Настоящая книга, по сути своей, является справочником, содержит выверенные сведения о возникновении Руси и ее становлении как государства и знакомит читателя с концепциями выдающихся российских историков, в числе которых Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский и др.В кратком изложении даны наиболее заметные и значительные события, происходившие на земле русской, например, татарская неволя, семибоярщина, польская интервенция, восстание декабристов и др.Основу книги составляет краткое (справочное) описание периода правления каждого из восьмидесяти самодержцев от Рюрика до Николая II Романова в хронологическом порядке. Кроме того, она снабжена таблицами с генеалогическим древом Рюриковичей и Романовых.Книга предназначена школьникам, студентам, а также всем, кто интересуется историей России.

Валерий Георгиевич Анишкин

История / Образование и наука
Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России
Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России

Могла ли история России сложиться иначе? В книге повествуется о некоторых «развилках» на историческом пути России, ситуациях выбора из нескольких возможных сценариев, когда судьба нашего Отечества могла обрести другую траекторию. Противостояние Державности и Свободы, спор альтернатив и значимость «исторической случайности», роль исторических личностей, границы «пространства возможного», цена выбора — все это подается в историко-публицистическом контексте. Автор стремится перешагнуть через стереотипы исторического сознания, спровоцировать читателя на размышления, показать, что всякая история — это еще и набор альтернатив, что у России нередко был выбор, возможность хотя бы на время разомкнуть круг чередования реформ и контрреформ, свободы и «казармы», рывков вперед и провалов в прошлое. Для широкого круга читателей.

Владимир Николаевич Шевелев

Фантастика / История / Альтернативная история / Образование и наука

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное