Руны Вещего Олега

– В этом ты прав, брат, – вздохнул, вспоминая своё, Ольг. – Отец мой не стал идти по волховской стезе, а вот сестра бабкину премудрость переняла, да и во мне что-то такое до сих пор бродит… – Князь на несколько мгновений ушёл в воспоминания, а потом, встрепенувшись, продолжил начатый разговор: – Когда мыслишь в Византий-Царьград отправиться и сколько человек из моих воинов тайных тебе в помощь понадобится?

– Отправлюсь весной с первым караваном купеческим, а людей твоих мне брать с собой нет смысла, их слишком многие в Киеве знают. Купец, с которым я отправлюсь, вскоре возвратится, он мне многим обязан, а потому весть мою тайную вам непременно доставит. Я же останусь там до вашего прихода, греки коварны и удумать могут чего угодно, с них глаз спускать нельзя.

– Тогда решайте меж собой по тайному письму да знакам особым, коими придётся обмениваться, и прочие дела свои изведывательские, а мне воевод с темниками будить от зимнего сна пора, хоть зима только на порог ступила, – молвил Ольг, вставая. Все поднялись тоже. – Работы каждому хватит, такой поход – не шутка, да и тянуть с ним особо нельзя, а значит, времени у нас совсем мало.

Глава 10 Поход на Царьград

Лета 6415 (907)

Князь Ольг, как когда-то на Новгородчине, весь ушёл в привычное ему дело – готовить дружину для похода на Византий-Царьград. Кроме изведывателей и темников, никто не ведал о том, отчего так стараются князь и воеводы, отчего звенят по всему Подолу в морозном воздухе кузнечные молоты и для чего мастера готовят столько копий, чеканов, боевых топоров, мечей да кольчуг и прочих воинских припасов. Не говоря уже о кожемяках и шорниках, коим вдруг впятеро против обычного в это время прибавилось работы. Отчего лучники корпят над изготовлением особых русских луков, а лодейные мастера ещё с зимы спрашивают с купцов доброе дерево для лодий, будто весь Киев собрались пересадить на вёсла. Зная о том, что князь горазд ходить в дальние воинские походы, большинство думало, что снова готовится что-то может в Синее, а то и в Хвалисское море. А уж о том, чтобы все думали именно так, постарались тайные воины князя, «проговариваясь» об этом под строгим «секретом» и «чтоб ни одна живая душа…»!

Кияне и не ведали, что такая же хлопотная зима выдалась не только у них, но и по всей Руси Олеговой, – много судов строили и в Чернигове, и в Турове, и в Смоленске. Новгородчина со своей чудью, мерей и кривичами, словенами и русами, Киевщина с полянами и присоединёнными к ней древлянами, сиверой, радимичами, дулебами и дреговичами, перешедшими под твёрдую руку князя Киевского, – все решали, сколько конных и пеших воинов даст каждая из земель русских. Повсюду шла работа: ковали оружие, строгали лодьи, учили молодых воинов. А ещё и лес рубить, и хлеб сеять, и бортничать, и лён растить, и горшки да крынки лепить – всё успевать старались люди, находясь в тревоге, оттого что грядёт большая война. Но не только в подвластных ему землях собирал Олег воинов для похода. Отправились послы его и к хорватам, напомнить о древнем родстве пращуров да о враге общем помыслить, чтобы помощь братскую оказали. А Великая Моравия в то время помощи оказать не могла, потому как была разрушена вторжением угров. Уличи не пошли, а тиверцы и хорваты согласились на поход с Ольгом как толковины.

Жарким летом, как спустили кияне на воду лодьи да как собрались суда из прочих мест, расцвела Почайна и Непра русскими парусами с соколами, хорсами, медведями и буйтурами на них, словно речная гладь вдруг проросла множеством белых кувшинок.

Потянулся караван по Непре, а берегом шла конница под водительством Олега-младшего. Игорь же с малою дружиною остался на Киевщине, чтоб порядок блюсти и защитою быть градам и весям русским.

Взрезали новые лодьи волну бирюзовую своими крепкими носами, и вначале негромко, будто про себя, а потом всё шире и вольнее полилась песня, что переполняла душу воинов от простора, столь же милого сердцу русскому, как и пашня по весне, столь же желанного и влекущего в неизведанную даль. Наполняла та могучая песня воду и сам воздух, и каждый луч солнечный исполнялся силой и трепетной радостью, а в ответ получали люди от живой воды матери-Непры и Солнца-отца силу стократную. И ощутил князь Ольг, что нет ничего, могущего эту силу слияния русского человека с миром, его окружающим, одолеть.

– Знатно запели, молодцы, – восторженно молвил он, стоя на носу головной лодьи, – добрый знак, значит, с победой домой возвратимся!