Руны на шевронах

Сергей всё ответственно убрал в сейф, закрыл и лишь после этого, подмигнув фикусу, отворил двери, и пошёл к Танечке. Она продолжала свою нелёгкую борьбу с пылью в гостиной. Предложив ей немного отдохнуть от уборки, Серёжа облапил её аппетитную фигурку и целуя, завалил на диван.

В очередной раз пообещав жениться — так она прям на него действует — приступил к э… отдыху. Всё-таки правильно выбирать в прислуги смазливую девочку не-мага. Ей можно врать, сколько хочется.

Отдохнув три полезных для здоровья раза, Серёжа с Тани слез и направился для начала в душ. Из душа вернулся в кабинет, вынул из сейфа материалы для отчёта, копии оставив на месте, упаковал всё в пакет и сказал Тане, что уходит по делам. Ему ещё предстоит сегодня несколько встреч, но ужинать он придёт вовремя.

Таня пожелала ему всего хорошего и продолжила уборку. Через пять минут она словно очнулась. Откинула сиденье дивана и вынула из тайника диктофон и связку ключей.

Вместе со всем прошла в кабинет, открыв его одним ключом, отомкнула сейф другими ключами и вынула копии доклада. Вставила в свой диктофон чистую плёнку, а в личный диктофон Серёжи запись его разговора и включила копирование.

Пока устройства работали, Таня стёрла со стола, пластин жалюзи и сейфа пыль, полила и протёрла фикус, а потом освежила пол. Затем упаковала в конвертик свою плёнку и копирку, остальное уложив в сейф, как было, и ответственно его заперла. Уходя из кабинета, она закрыла двери. Спрятала ключи и свой диктофон в тайник и засобиралась на дорогой крытый рынок. Ужин же состоится по расписанию, а Сергей любит свежие продукты.

Ей машина не полагалась, да в том и не было особой нужды. Свежими продуктами торговали через дом. В зале Таня сосредоточенно пробовала, торговалась и наполняла тележку, только какой-то охранник ей улыбнулся и о чём-то спросил.

Таня его не запоминала. Просто отдала ему пакетик и обо всём забыла. Нужно быть очень сильным магом, чтобы помочь ей вспомнить. Гораздо сильнее Серёжи. Не-маги перед ними просто беззащитны, такие маги управляют людьми, словно куклами.

Охранник супермаркета таким магом не являлся. Ему только нужно было положить конверт в ячейку камеры хранения и, позвонив по определённому номеру, сообщить её код. Он получал неплохой довесок к зарплате за эти нехитрые действия и ещё за то, что никогда ничем не интересовался.

Как пытливый читатель уже догадался, разведка в Гардарике всё-таки была…

* * *

Проводив Сергея глазами, я снова прокрутил в памяти весь разговор и задумался над его словами. Он отвечал почти искренне…

Только о разведке сомневался. Оно кажется логичным, но слишком для русских умно. Себя он считал прогрессивным представителем тёмного народа. Угораздило беднягу родиться в этой стране!

Серёжа просто продукт европейского образования, ничему другому европейцы русского научить не способны. У них же в подкорку впитались презрение ко всему неевропейскому и страх перед Гардарикой. Перед единственной страной, что всегда была способна их стереть или загнуть, но не предпринимающей к тому никаких действий. Не иначе, как по азиатской глупости.

Сам Артёмка тоже посещал гимназию, и все его соученики, что в гимназии, что в Корпусе, считают себя европейцами. Даже татары и печенеги по крови думают, что они более европейские, чем просто русские. Ну, есть же чисто европейская Венгрия.

И всех угораздило родиться в этой тёмной стране. Чисто статистически страна из одних гениев, тёмный народ вдруг оказывается некой идеей и пустым множеством. Только тёмная Гардарика отчего-то живёт, здравствует и, среди прочих гениев, подарила миру Артёма Большова, меня то есть. Тремя словами — загадочная русская душа.

Так, с этим разобрались. Переходим к насущному, к моей Кате. Она тоже европейка, только по-женски всех жалеет — и русских, и европейцев. Не! Эта девочка запросто свернёт, что европейскую, что русскую головушку, но обязательно пожалеет. Потом.

Всё с ней почти ясно. Епархия могла нарисовать какое угодно удостоверение, устроить допуск в стрелковый клуб и даже выдать пистолет с патронами. Осталось уточнить детали, но это при личной встрече. Пока же я встал, взял с полки учебные материалы и углубился. Много задают на выходной, и в истории не всё ясно. Чем больше узнаёшь, тем больше вопросов…

Я почувствовал приближение Кати по коридору, но не прекратил своих занятий. Зверю во мне совсем не нужно, чтобы даже близкие знали о его возможностях. Только когда она открыла двери и сделала два шага к столу, поднял рассеянный взгляд.

— Так ты контролируешь обстановку! — проворчала Катя, усаживаясь в кресло для посетителей. — Я тебя могла два раза уже убить.

Я ей смущённо улыбнулся и сказал покладисто:

— Только Авдею и Мухаммеду не говори. Как они себя чувствуют?

— По ним что-то сказать трудно, — суховато начала она и её всё-таки прорвало. — Блин! А о самочувствии жены ты спросить не хочешь⁈ Или тебе всё равно⁈

— Что ты! — сказал я ласково. — Как настроение, дорогая?

— Паршиво! Так и знай! — резковато заявила Катерина. — И тебе ещё сильно повезло, что в начале недели ты был в Корпусе!