Руны на шевронах

Древние соглашения Гардарики жёстко отслеживают чужих магов, но своих магов это не касается. С ними плотно работают, постоянно льют в уши, в результате при дворе всех князей, королей и в друзьях некоторых бояр есть нужные люди. Они не завербованы, никто ж на такое не пойдёт при магической власти. Просто эти русские считают себя европейцами, имеют своё мнение и высказывают его, когда просят. Через них можно купить имущество в Европе, вложить русские деньги в европейские бумаги или в банки. Пропаганда не развалит Гардарику в ближайшие годы, но она уже приносит плоды. Кое-кто из просто знакомых станет агентами.

Умные люди Европы хорошо знают русских — если создать угрозу их стране, никакая пропаганда не поможет, такие это дикие варвары. Умники в Европе всегда считали русских врагами и работали. Пусть Гардарика по числу и суммарной силе магов делает Европу, мозги есть и у не-магов.

Нелегко закрыть внешние границы, ещё труднее отслеживать обычных людей внутри. Переселяются не-маги в Гардарику, едут в командировки журналисты, инженеры и рабочие. И в Гардарике переезжают в Московское княжество, в Восточное Царство, ездят в командировки.

Каждое княжество само решает вопросы своей безопасности, и у европейских институтов перед Гардарикой, если брать её целиком, в этой области явное преимущество. Ну, какой смысл в обычной агентуре, когда от русских магов в Европе не продохнуть? А если бедным европейцам столетиями оставляют только обычных людей? У кого найдутся «спящие», кто просто направит сигнальные ракеты, заложит взрывчатку, разбросает листовки?

Пропаганда может развалить Гардарику за десятилетие, но может и не развалить. Умные люди в Европе не могут всё поставить на одну лошадь и ждать десять лет. Жизнь так скоротечна!

Благодаря пропаганде русские деньги текут в Европу. В этом отчасти виноват мировой кризис капитализма, задравший ставки, но именно русские деньги не дали им улететь в небеса. Те деньги, за которые пока можно купить много вкусного. Деньги, которые не планируется отдавать

Уже составляются списки русских, подлежащих аресту, и Андрей Пермяков в них, конечно, входит. Известны счета, что надо заблокировать, банковские ячейки, которые обнесут в час икс. Русские в Европе лишатся не только жизни или свободы…

Но они могут что-то почуять. Эти канальи уже что-то чуют — при медленно возрастающем потоке они осторожничают, процент длинных контрактов на минимуме. Для вывода средств обратно с минимальными потерями нужен год, потому при каждом удобном случае повторяется на разные лады мантра — нападение в следующем году маловероятно.

Именно эту мысль генерирует группа Дитриха. Сама генерирует, просто такие ей поставляются данные под грифом «есть мнение». И эти отчёты через херра Крейца утекают в Гардарику — для того и создавались.

Умные люди Европы просто не оставили миру много времени. Они могут собой гордиться — всё так умненько придумали. Но отчего же вспотели их ладошки, занесённые над красными кнопками? Не от мысли ли, что война с Гардарикой простой не будет? Ну, конечно же, нет! На что способен этот спящий гигант! Что смогут эти косорукие бездари, не способные постичь величия европейских институтов!

Просто не всё ещё готово, и есть кое-какие дела. Нельзя просто без объяснений слишком быстро стягивать танковые дивизии, и ещё идут переговоры — русские через третьи страны могут хорошо вложиться сразу на пять лет. Пусть все поверят, что нападения в 1941-м не будет…

* * *

Не совсем понимаю, как в разведке устроена переписка. Катя мне вручила чек о том, что послала прошение Андрею заказным письмом. Я подумал тогда, что как-то чересчур такие послания отправлять резиденту разведки через официальную почту.

Но, тем не менее, во вторник Серёжа привёз Кате благожелательный и официальный ответ Андрея, полученный по неким неофициальным каналам. Получается, что русский шпион может сказать немцам, что кто-то просто написал не туда, и ему поверят?

Ну, там презумпция невиновности и всё такое. «Да, это русский шпион, но ловить его бессмысленно — всё равно отмажется». В жизни, как в анекдоте, или я чего-то не понял. Нужно будет поговорить с Сергеем об этом после всего…

Ну, мне ж совершенно ни из-за чего волноваться…

Ёлки! Даже Тёма уже успокоился, а я всё о чём-то думаю! Хотя Артём и не переживал особо. То есть он и не переживал особенно, просто испугался, но быстро взял себя в руки. А я всё мотаю себе нервы!

Самому смешно, но как ни стыдно даже себе признаваться — я считаю себя сумасшедшим. Совсем чуть-чуть, со стороны почти незаметно…

Не! Я посмотрел бы на всяких, если бы в них стали стрелять! Чтобы убить! В семнадцать лет!

Артём утром родился, так что в семнадцать.

Ладно-ладно, мне, попаданцу в него, было уже восемнадцать, но имел я право на некоторую оторопь? Особенно когда резал Паше голову…

Тёма ни разу этого не делал, у меня тоже такого опыта не было даже близко — мама домашним курам бошки сама сворачивала, оберегала мою юную психику. А тут такое! Неудивительно, что уделался кровью и облевался.