Руны на шевронах

Уселись мы на политинформацию в гостиной. Катя сменила блузу и успела сказать несколько слов по-английски, как пришла Миланья и сообщила, что звонит некий Серёжа, я должен его помнить. Вот он просится на немедленную встречу. Я велел ему передать, что жду его в течение часа, и Миланья вышла, а Катерина продолжила урок.

Вскоре к нам присоединился Сергей Жучирин. Миланья проводила его в гостиную, а я молча указал ему на диван. Серёжа тихонько прошёл на диванчик и принялся внимательно слушать Катю.

Она не просто так перевела всю свою подписку на мой адрес, почти два десятка европейских газет и журналов. Когда Миланья их увидела, смогла только горестно вздохнуть, выразиться словами ей воспитание не позволяет.

Катерина всё обязательно просматривает и читает кое-что, если хватает времени. Её политинформация не содержала в себе официального мнения совета княжеств по выработке мнений в частности и вообще идеологии.

Катя для начала просила нас представить себя обычными европейцами и давала нам европейскую картину мира. А потом озвучивала немного статистики. Какая, примерно, доля публикаций касается Гардарики. Сколько среди них информации позитивной, нейтральной и негативной. И преподносила ту же статистику в динамике, по месяцам и по годам.

Авдей с Мухаммедом выражали приличную скуку, они не всё понимали по-английски, потому в целом с Катей соглашались. Катерина от них большего не требовала — присутствуют мужики и на том спасибо.

Я же слушал её с интересом, хоть и тоже с непробиваемым лицом. Всё-таки забавно узнать, как изменился мир за какой-то месяц! Хотя он и не изменился — мир, походу, никогда не меняется.

Но это удивительно мне русскому боярину, да ещё и после месячной практики, а рядовой европеец даже не заметит, что пичкают его русофобией во всё больших дозах, что, ни одна страна при всём желании не может быть столь же ужасной, как упоминаемая к месту и просто так Гардарика. И русские просто не могут быть настолько хуже их самих при всём тоталитарном воспитании.

У большей части европейцев зреет мнение, что против этаких злодеев позволены многие методы, если не все. Меньшая пока часть уже возмущена, почему эти методы не применяются к Гардарике, а для неких экстремистов Гардарика и русские стали воплощением всё побеждающих «плохих парней во дворе» и они скорее им симпатизируют. Причем, это только частные мнения. Все изречения официальных лиц полны миролюбия к Гардарике и уважения к русскому народу.

Мне без комментариев ясно, что это «жу-жу» неспроста, что уровень русофобии в обществе кем-то умело задаётся, и он растёт потихоньку последние годы. Пока этот уровень не пересёк «официальной» планки, но к ней этот некто ведёт всё уверенней. А за ней…

— Какие-нибудь вопросы? — спросила Катерина по-английски.

— Вопросов нет, спасибо тебе, — сказал я. — Пошли в кабинет, Сергей что-то хочет нам сказать.

* * *

В кабинет мы прошли для серьёзности, боярин же не может говорить с такими Серёжами в гостиной! И Авдею с Мухаммедом совсем неинтересно, о чём их боярин говорит в кабинете. У них другие задачи, попроще.

Занял я своё кресло за столом, Катя уселась на край стола сбоку, а Сергей расположился в гостевом кресле.

Он прокашлялся и глухо заговорил:

— По канону мы должны искать к тебе подходы. Считай, что моя служба вернулась к канону…

— А дуэль была вашим экспромтом? — уточнил я ровным тоном.

— Да, — кивнул бледный Сергей. — Я пришёл к своему руководителю с проблемой, и он пошёл мне навстречу. Бывший руководитель себя переоценил.

— Но он же не просто так пытался решить твои проблемы? — спросил я.

— К этому я и веду, — сказал Серёжа. — По его приказу я создал фонд, два миллиона рублей. Он предназначен для создания на его землях оборонных заводов. Когда вопрос с тобой был бы закрыт, я епархии фонд бы просто подарил.

Я сложил пальцы у подбородка и задумался. Спустя секунду задумчиво заговорил:

— Теперь мне достаточно просто потребовать у думы все его земли не сельскохозяйственного назначения. Ты ведь чётко прописал назначение фонда, за этим проследила епархия, и тебе не потратить ни рубля налево. Заводы будут построены, но без войны их продукцию трудно продать. Я могу всё отжать за арендную плату. Но ведь ты зачем-то рассказал мне о своём фонде. Без него я бы забрал пашни и луга покойного.

— Схватываешь на лету, — уважительно сказал Серёжа. — Только забыл подумать, что, хоть земля отошла от епархии думе — дуэльный кодекс не переплюнуть, фонд всё равно должен платить за аренду тех земель думе или новым боярам. Поэтому я пришёл к тебе.

— Ты хочешь избавиться от фонда и не попасть на арендную плату? — проговорил я.

— Ещё я хочу часть прибыли и твою защиту, — скромненько добавил Серёжа.

Мои брови юмористически полезли наверх, и он заговорил с деловым видом:

— Зачем тебе дохлый я? А мне только стреляться, даже не учитывая моего приказа, что лежит в твоём сейфе. Сейчас я временно замещаю своего незадачливого патрона…

— И что ты готов предложить за свою шкурку? — уточнил я с интересом.