Руны

— Послушай, ты, бастард. Меня не волнует, какая она у тебя первая, вторая или сотая самка. Я отдал десять лет моей жизни, потому что ты не умеешь слушаться, — рычал Торин. — Контролируй ее или убери. Понятно?

Что он имел ввиду, говоря про десять лет его жизни? Черт побери, сколько ему лет?

— Почему это задание ты воспринимаешь так близко, Сэнт-Джеймс? Ревнуешь, потому что я увидел девочку Купер первым? Или потому, что ее отец…

— Ее семейная ситуация не интересует меня, — Торин перебил Эндриса, но в глазах щипало, а сердце безумствовало. При чем тут мой отец…? — это такое же задание, как и тысячи, которые мы выполняли раньше, — продолжил Торин. — Мы, закончив здесь, уйдем. Мы не наделаем глупых ошибок. Она сегодня видела твои руны в парке.

Эндрис хмыкнул:

— Ты же понимаешь. Я взбесился, они появились. Я разбудил…

— Оставь детали при себе. Найди способ отделить эмоции от рун.

— Ты бездушный бастард, Сэнт-Джеймс. Неспособный ничего чувствовать.

— В таких делах нет места любви и сентиментальности, только правила и наказание, если ты нарушаешь одно из них. Никогда больше не пытайся обратить Смертную девчонку, Эндрис. Все в команде по плаванию под запретом, и я имею в виду всех, пока не наступит время.

Страх прорвался под кожу. Обратить Смертную во что? Они не могли быть вампирами, потому что их не пугал дневной свет, и я видела, как они едят обычную еду. Оборотни? Инопланетяне? Демоны? Или, может быть, я читаю слишком много паранормальных книг, и у меня началась паранойя. Чего они хотят от команды по плаванию?

Я ожидала услышать больше. Но вместо этого переулок заполнил яркий свет. Также внезапно он исчез. Тишина пугала, словно произошло что-то ужасное. Я выглянула из-за угла и моргнула.

Они ушли. Как?

Затем я заметила руны на стене здания. Они светились, словно их нарисовали неоновым маркером. Возможно, они умели проходить сквозь стены. Действительно ли я видела, что дверь аварийного выхода открылась? Торин вытянул вперёд руку, и я предположила, что он толкнул дверь. Может быть, они прошли сквозь стену, когда я отвлеклась на Эрика.

Руны на стене вспыхнули и начали слабеть, словно стена всасывала их. Я протянулась руку, чтобы прикоснуться к ним, когда почувствовала чье-то присутствие и напряглась.

— Где он? — прорычала девушка у меня за спиной.

Я резко отдернула руку, мой желудок сжался.

Глава 5

.

Погружение во мрак

Красное обтягивающее платье, туфли на высоких каблуках, взбешенное выражение лица, итак, это была та, кто недавно пыталась убить меня. Первая самка Эндриса.

— Малина, — только и смогла произнести я.

— Где Эндрис? — спросила она.

— Он, эм, его здесь нет, — пробормотала я и отступила назад. Она не человек… Она сильная… У неё есть сила… Рун… Закричать…

Но вопреки разуму, я не могла шелохнуться. Колени подгибались, а моё горло сжалось. Она приблизилась, и я сделала шаг назад, уперевшись пяткой в стену. Бежать некуда, остаётся стоять с ней лицом к лицу. Мой желудок подпрыгнул, когда в свете лампы что-то блеснуло у неё в руке. Это было оружие. Напоминало нож для писем, довольно острый и с тонким лезвием.

Она пришла, чтобы убить меня сейчас. Я просто понимала это. Дыхание сбилось. Этого не могло произойти здесь…

— Ты думала, я не замечу, как ты ушла после того, как он скрылся.

— Я не встречалась с ним, если это то, что ты подумала.

Она закрыла глаза, затем широко распахнула их, светло-голубые глаза светились довольно пугающие.

— Не лги мне. Здесь его запах. Он решил обратить тебя?

— Обратить в кого?

— В одну из нас.

— Что вы такое?

— Не разыгрывал тут из себя глупышку, Смертная, — она продвинулась ближе, её тело засветились, словно неоновый свет набирал силу у неё под кожей. — Я была когда-то человеком, но это не значит, что я тупая. Ты чем-то отличаешься. Кто ты?

Слишком увлеченная свечением её кожи, я не заметила абсурдного вопроса. Когда свет на коже усилился, я поняла, что он исходит от рун у неё на теле. Как и у Эндриса у неё была одна на щеке и одна на лбу. По её щекам текли слёзы, и мне даже стало жалко её. Несмотря на всю ведьмовскую силу, она была простой девчонкой, влюбленной в кретина.

— Малиина, Эндрис встречался с Торином, не со мной, — пыталась я убедить её.

— Врунья, — ревела она. — Торин и Эндрис не могут стоять рядом. Они не смогли бы находиться в одной комнате, чтобы не попытаться убить друг друга. Ты не заберешь то, что принадлежит мне, — она подняла свое оружие.

— Нет, не делай этого, — закричала я, поднимая руки и прикрывая голову. Каждое мгновение я ждала удара или пореза, и следующую за этим пронизывающую боль. Вместо этого свет рун усилился, я покосилась на нее и ахнула. Она порезала саму себя.

— Нет! Он не достоин этого. Ни один мужчина не достоин этого… — затем я поняла, что же она делала. Нож для писем не был оружием. Это оказалось своего рода средство для рисования. Ее лицо искривилось, словно от боли, но в глазах застыла месть.