Руна Гибели

Теперь же оно сделалось очевидным: этакая пятая колонна, начинка для троянского коня, в нужный момент готовая нанести изнутри смертельный удар защитникам Вселенной. И сейчас их время пришло. Чуть больше десятка порождающих в настоящий момент развернули лихорадочную деятельность по сбору армии из низших созданий Пустоты. И то, куда будет направлен удар этой армии, тоже ясно, как день: по охране одного из трех оставшихся Осколков. Оно конечно, у этого большого сбора, который протрубили харры, имелась и другая сторона: при наличии достаточно точной и своевременной информации, а также достаточной воли, энергии и предприимчивости, у светлых Вторых появлялась отличная возможность уничтожить концентрирующихся кромешников одним мощным ударом. Вот только не было ничего этого у анхоров. Даже единства не было. А потому план харров имел все шансы воплотиться в жизнь. А если им еще и помочь…

Проанализировав ситуацию в последний раз, Сокрытый довольно улыбнулся. Как хорошо, когда все идет по плану, и даже некоторые враги действуют, словно под твою диктовку! Похоже, он просто обречен на победу!

«Зов Пустоты»

Санкт-Петербург. 29 декабря 2010 года

Евгений Сальников неспешным шагом перемещался по залу ожидания аэропорта Пулково. Основательно надоевшая смотрящему миссия на этом объекте подходила к концу. Уже через неделю — долгожданный отпуск, а потом его переведут, наконец, на какой-то другой участок работы. Десять лет он оттрубил охранником в аэропорту, и его легальная работа не слишком-то отличалась от секретной, порученной ему стражами и руководством смотрящих. Разница была в нюансах, вроде того, кого именно он должен был высматривать. В первом случае контингент составляло всякое человеческое отребье в широком диапазоне (от террористов до пьяных хулиганов), во втором — скрывающиеся в человеческих телах кромешники и, изредка, криги. Впрочем, последним-то что делать в аэропорту? С их способностями к мгновенному перемещению в пространстве они в авиатранспорте не нуждались.

Слов нет — работа его, конечно, нужная и, бесспорно, чрезвычайно ответственная. Но трудно описать, как он устал! Нет, «устал» — это еще слабо сказано. Вот «задолбался» — более точный термин. Обрыдло все: территория аэропорта, залы ожидания, в которых была знакома каждая трещинка на плитах пола, флегматичные физиономии начальства, постоянное мельтешение сотен и тысяч людей, от тщательного «срисовывания» аур которых к концу смены начинали уже слезиться глаза и болеть голова. Сколько можно?!

В аэропорту их, смотрящих, было трое, а курировал всех страж по имени Сидх. Да-да, именно так его и звали. И самого анхора искренне удивляли едва сдерживаемые улыбки тех, кто впервые слышал его имя, так как с голливудской продукцией он был незнаком. Естественно, за глаза его именовали не иначе как «Владыка Сидх». Впрочем, шутки на данную тему не поощрялись, ибо светлые Вторые, как правило, достаточно болезненно относились даже к малейшему намеку на неуважение со стороны смертных. Тем более, что материальную оболочку стража звали Дмитрий Хлопынин, и являлся он, ни много ни мало, начальником службы безопасности аэропорта, а следовательно, был их начальником в обеих ипостасях.

… В аэропортах, особенно крупных городов, смотрящие надолго не задерживались — ломались, просили перевода. Слишком большое напряжение, много людей и тех, кто только кажется людьми. Причем, последние маскировались все лучше и лучше, и обнаружить их становилось чрезвычайно сложно. Постоянное ожидание опасности тоже не добавляло кайфа работе. А если учесть, что и на легальной должности тоже ушами хлопать некогда, так как среди людей своих уродов хватает, то… Редкий смотрящий удерживался в таком месте больше трех лет. Евгений продержался десять, что о многом говорило. За время его работы в Пулково у него четырежды сменялись сослуживцы. А он оставался… Ну и «владыка Сидх», конечно: анхоры в этом отношении были не в пример крепче. Но на него-то, Евгения, уже смотрели как на мамонта или динозавра, чудом дожившего до наших дней. Или еще как на робота, которому абсолютно чужды человеческие эмоции.

Честно говоря, с эмоциями у него и впрямь было напряженно, и мало кому доводилось видеть его разозленным, расстроенным, растерянным… Впрочем, и улыбка была на его лице весьма редкой гостьей. По всей вероятности, именно эта флегматичность и стала причиной столь необычайной стойкости смотрящего к пагубному воздействию аэропорта. Она же позволяла сохранять хладнокровие в стрессовых ситуациях и почти в любой обстановке выцеплять из толпы носителей «бракованных» аур. За это его ценили, им дорожили… Поэтому напряглись, когда он подал заявление о переводе. Знали, что это все равно когда-нибудь случится, но надеялись, что еще очень не скоро… наверное. Впрочем, кто залезет в голову этим анхорам?