Руна

Казалось, Брайан искренне удивился.

— Мне и в голову не приходило, что я такая важная птица, — проговорил он. — И потом, я ведь вам не какой-нибудь голубок, которому можно надеть на ногу колечко, и имею право ходить туда, куда мне заблагорассудится. Если бы ты заглянул в мой настольный календарь, то сразу бы понял, где меня надо искать.

— Мы проверяли твой календарь. Мог бы и поподробнее объяснить, а то написал: “Вторник — “Трагедия мстителя”. Согласись, не так-то просто было искать по столь скудным данным.

— Прекрати ныть. Нашел же все-таки. Меня всегда пускают на репетиции. Подожди, сейчас будет довольно интересная сцена. — Он указал на героя спектакля. — Послушай Виндиса, он изрекает неплохую сентенцию: “Разбей лед в одном месте — он обязательно треснет в других”.

— Артур, ты что, решил испытывать мое терпение? — спросил Мэй, вставая. — Мне надо с тобой поговорить. Причем не здесь.

— Очень хорошо. — Брайан вздохнул и стал собирать свои вещи: длиннющий шарф и кучу пластиковых пакетов.

— Бог мой, да ты похож на бродягу-попрошайку.

— Спасибо. Этот шарф связала моя квартирная хозяйка. Если бы я ее вовремя не остановил, она футов тридцать отмахала бы своими спицами. Мне кажется, она считает вязание своего рода терапией, снимающей избыток сексуального напряжения.

Они вышли в заново отреставрированное фойе театра “Феникс”. В воздухе стоял ядовитый запах краски. Брайан подергал носом и огляделся.

— Забавное местечко, — сказал он, плетясь следом за Мэем к входным дверям. — Кстати, тебе известно, что этот театр начал свое существование еще в тридцатые годы постановкой “Частных жизней” с Оливье и Герти Лоуренс в главных ролях? Прекрасная вещь. С тех пор, правда, многое изменилось. А до “Феникса” здесь размещался мюзик-холл — “Альказар”, кажется, назывался. Но и эта затея оказалась не особенно удачной. Впрочем, на то были свои причины.

Еще не отремонтированный главный вход театра грозил в любой момент рухнуть. Мэй нетерпеливо поджидал Брайана у дверей. “Похоже, у старика и в самом деле поехала крыша”, — подумал он, но вслух сказал:

— Артур, ты ведешь себя, как капризное дитя.

— Уверяю тебя, что только так и надо себя вести, — парировал тот, после чего плотно обмотал шею шарфом. — Ну, раз уж ты преодолел столько трудностей, разыскивая меня, то мне полагается, как минимум, предложить тебе чего-нибудь выпить.

Они прошли в заполненную клубами пара закусочную на Чаринг-Кросс-роуд, где Мэй терпеливо ждал, пока Брайан положит в кофе шесть кусочков сахара. Покончив с этой процедурой, он быстро заговорил приглушенным голосом:

— А теперь, Джон, слушай внимательно. У меня есть для тебя загадка. Скажи, когда несчастный случай не является несчастным случаем? Отвечаю: тогда, когда на самом деле это предумышленное убийство. А как это доказать? Отвечаю: для этого надо установить причинную связь между наступившей смертью и неким противоправным вмешательством извне. Несчастный случай по самой своей сути не обусловлен посторонним вмешательством, а потому и нет никаких оснований для проведения расследования. В нашем же конкретном случае мы обязаны предположить, что убийству могли специально придать вид несчастного случая, причем сделали это настолько искусно, что даже у свидетелей не возникло каких-либо подозрений на этот счет.

Он разорвал подсахаренный пончик на несколько кусочков и бросил их в чашку.

— Затем нам необходимо отделить жертвы убийства от подлинных самоубийц, а также от тех, с которыми произошел банальный несчастный случай. Мы, естественно, все время пытаемся во всех этих инцидентах отыскать некое связующее звено, но разве подобное возможно, когда в колоде так много фальшивых карт? Поэтому лучше поставить вопрос так: кого именно мы ищем. Безумца? Едва ли. Сумасшедший не действует столь методично. Разумный же человек преследует некую разумную цель. Какова эта цель? Возможно, месть. Целая куча врагов, как реальных, так и гипотетических. Но каким образом у одного человека могло появиться так много врагов, тем более совершенно несвязанных между собой? Возможно, они появились у него в процессе какой-то общественной деятельности. Однако в социальном отношении жертвы также никак не были связаны друг с другом. А может, их связывали деловые узы? Например, некий сотрудник компании, затаивший злобу. Но способен ли один-единственный человек устроить чуть ли не настоящий геноцид? Тогда, может, в данном случае орудует целая группа? Предположим, что это и в самом деле группа, действующая по некому общему плану.

— Артур, в бизнесе противники ведут войны за цены на рынке, занимаются промышленным шпионажем, а не уничтожают конкурентов посредством рунических проклятий.

— А почему бы нет, если кому-то удалось применить для этих целей именно такие проклятия?

Мэй провел кончиком пальца по краю чашки.

— Потому что я просто не верю в сверхъестественные силы, — наконец сказал он.