Руководство ЦРУ по контрразведывательным допросам

Содержание под стражей делает возможным ряд уловок. Один из них, подсадка информатора в качестве сокамерника источника, настолько хорошо известен, особенно в коммунистических странах, что его полезность если не уничтожена, то снижена. Менее известен трюк с подсаживанием в камеру двух информаторов. Один из них, А, время от времени пытается выпытать у источника немного информации; Б молчит. В нужный момент, во время отсутствия А, Б предупреждает источник, чтобы тот ничего не рассказывал А, потому что Б подозревает его в том, что тот является подброшенным властями информатором. Подозрения против одного сокамерника иногда можно разрушить, если он покажет источнику «найденный» им скрытый микрофон и предложит разговаривать только шепотом в другом конце комнаты.

5. Весточка из дома [News from Home]

Предоставление допрашиваемому возможности получать тщательно отбираемые письма из дома может способствовать достижению желаемого дознавателем эффекта. Разрешение источнику писать письма, особенно если его можно заставить поверить, что они будут тайно вывезены без ведома властей, может дать информацию, которую трудно получить путем прямого допроса.

6. Свидетель [The Witness]

Если другие обвиняют допрашиваемого в шпионаже в пользу враждебной службы или в другой деятельности, которую он отрицает, возникает соблазн провести очную ставку упирающегося источника с его обвинителем или обвинителями. Но у быстрой конфронтации есть два недостатка: она, скорее всего, усилит упрямство отрицателей, а также испортит возможность использовать более тонкие методы.

Один из них — поместить допрашиваемого во внешний [проходной] кабинет и провести во внутренний кабинет [к следователю] мимо него обвинителя, которого он знает лично, или, по сути, любого человека, даже дружественного источнику и не сотрудничающего с дознавателями, — который, как считается, знает что-то о том, что скрывает допрашиваемый. Также необходимо, чтобы допрашиваемый знал или подозревал, что свидетель может обладать компрометирующей информацией. Свидетель проходит мимо допрашиваемого; им не разрешается разговаривать друг с другом. Охранник и стенографистка остаются с допрашиваемым во внешнем кабинете. Примерно через час дознаватель, который допрашивал допрашиваемого на прошлых сессиях, открывает дверь и просит стенографистку войти со стенографическим блокнотом и карандашами. Через некоторое время она снова появляется и набирает материал из блокнота, делая несколько копий. Она делает паузу, указывает на допрашиваемого и спрашивает охранника, как как пишется его имя.

Она также может напрямую спросить у допрашиваемого, как правильно пишется улица, тюрьма, фамилия сотрудника коммунистической разведки или любой другой фактор, тесно связанный с деятельностью, в которой его обвиняют. Она уносит законченную работу во внутренний кабинет, возвращается и по телефону просит прийти кого-нибудь в качестве законного свидетеля. Появляется еще один человек и заходит во внутренний кабинет. Возможно, в начале процесса человека, играющего роль информатора, выпустили через черный ход, а если он готов сотрудничать, то может продолжить свою роль. В любом случае из внутреннего кабинета выходит пара дознавателей, с «информатором» или без него. В отличие от своего прежнего поведения, сейчас они расслаблены и улыбаются. Главный дознаватель говорит охраннику: «Ладно, Том, отведи его обратно. Он нам больше не нужен». Даже если допрашиваемый настаивает на том, чтобы рассказать свою версию истории, ему говорят, чтобы он расслабился, потому что дознаватель займется им завтра или послезавтра.

Заседание со свидетелем может быть записано. Если свидетель изобличит допрашиваемого, проблем не возникает. Если нет, то дознаватель пытается выпытать у него о враждебном агенте, недавно осужденном в суде или известном свидетелю по другим делам. Во время следующего допроса источника часть записанных на пленку обличений может быть воспроизведена ему при необходимости. Или же высказывания свидетеля об известном шпионе, отредактированные при необходимости, могут быть воспроизведены так, чтобы убедить допрашиваемого, что объектом этих высказываний является он сам.